Анатолий Александрович Шукан родился 14 марта 1939 года. Поэзией увлёкся ещё в юношестве. Будучи школьником, начал писать стихи и ездить на велосипеде за 20 километров, чтобы слушать выступления других поэтов. В 60-е в районной газете впервые напечатали стихотворение Анатолия Александровича — «Про планеты», за которое даже заплатили 4 рубля 12 копеек. Среди кумиров, которых он и сейчас восторженно читает, — Маяковский, Державин, Цветаева, Рождественский и Асадов. В будущую супругу Валю Толя был влюблён с девятого класса. После прохождения срочной военной службы в Крыму Анатолий Шукан поступил на морское отделение в Ульяновское высшее военно- техническое училище имени Богдана Хмельницкого. Окончив учебное заведение и вернувшись в родные края, он сделал предложение своей возлюбленной. За 30 лет службы ему удалось поработать в разных городах и странах, завести настоящих друзей и построить успешную карьеру. Места службы: г. Чита (Россия),
Сайншанд (Монголия), г. Гянджа (Азербайджан). Закончил карьеру в научном отделе Военной академии им. А.В.Хрулёва (г. Санкт-Петербург). Никогда не относился к работе формально: для своих солдат он всегда делал больше, чем того требовал Устав. С супругой Анатолий Александрович счастливо прожил 56 лет. Вместе они воспитали дочь и двух сыновей. В 2019 году она ушла из жизни.
Прощай, моя радость,
Прощай, моя совесть,
Примером для всех нас жила,
Ещё не окончена повесть —
И в детях и внуках ты будешь жива.
В память о матери дети решают напечатать сборник стихотворений отца «Будь любимая, как прежде». Чудесным образом, из рук в руки и от сердца к сердцу, книги разлетелись по всему миру: стихотворения Анатолия Александровича читают в Америке, Израиле, Италии, Франции, Индии, Украине и, конечно, во многих городах России.
Сборник стихов Анатолия Шукана — это его автобиография. Всего в книге пять глав, каждая из которых — это глава его собственной жизни, выраженная поэтическим языком.
В первой главе — «Любовь» — автор красиво и нежно рассказывает о своих чувствах к драгоценной супруге и рассуждает о роли любви в жизни.
Любовь — не милостыня,
Не подаяние.
Она как Божий дар,
Душ двоих слияние,
Двух сердец один удар.
Вторая глава — «Жизнь» — это размышления о чело- веке и его месте в мире. Поэт честно и откровенно описывает свой личный опыт, трудности и радости жизненного пути. Автор хорошо играет в шахматы, любит зимнюю рыбалку, занимался спортивной ходьбой на 10 км — и многое нашло отражение в его стихах.
Светлые мысли приносят везение,
Тёмные — только беду.
Вера в Бога — спасение,
К Богу дорогу найду!
Третья глава — «Разлука» — самая тяжёлая и, по при- знанию самого автора, написана «как в тумане, во тьме, вне памяти». Она о том, как Анатолий Александрович потерял супругу.
Я знаю, мы встретимся с тобою,
Я точку встречи определил,
И место окроплю слезою…
Люблю, любил,
Люблю, любил.
Произведения Анатолия Александровича всегда проходили проверку самым дорогим критиком: зоркий взор и тонкий слух его супруги не упускали ни одну деталь новых стихотворений. Муза поэта, его верная спутница, навсегда осталась жить на страницах этого сборника — любимая, как и прежде…
Глава четвёртая — «Природа» — о красоте, которая вдохновляет поэта.
Как хорошо, как чудно рано
Пройтись по утренней росе
И жадно пить росу тумана
В его невиданной красе.
Завершающая, пятая глава — «Размышления» — это глубокий и поэтически самый сильный цикл о смысле жизни и смерти.
Когда покину ад земной,
Немыслимое соверши:
Укрой меня не под землёй,
А в уголке своей души.
Автор подчёркивает, что поэзия помогает ему жить, любить и переживать утраты. Творец стремится к тому, чтобы каждое четверостишье имело особый смысл. Анатолий Александрович предпочитает выражать мысли чётко и ясно, но, как поэт, делает это крайне оригинально и выразительно. Это не раз отмечали и его коллеги по творческому цеху.
Сайншанд (Монголия), г. Гянджа (Азербайджан). Закончил карьеру в научном отделе Военной академии им. А.В.Хрулёва (г. Санкт-Петербург). Никогда не относился к работе формально: для своих солдат он всегда делал больше, чем того требовал Устав. С супругой Анатолий Александрович счастливо прожил 56 лет. Вместе они воспитали дочь и двух сыновей. В 2019 году она ушла из жизни.
Прощай, моя радость,
Прощай, моя совесть,
Примером для всех нас жила,
Ещё не окончена повесть —
И в детях и внуках ты будешь жива.
В память о матери дети решают напечатать сборник стихотворений отца «Будь любимая, как прежде». Чудесным образом, из рук в руки и от сердца к сердцу, книги разлетелись по всему миру: стихотворения Анатолия Александровича читают в Америке, Израиле, Италии, Франции, Индии, Украине и, конечно, во многих городах России.
Сборник стихов Анатолия Шукана — это его автобиография. Всего в книге пять глав, каждая из которых — это глава его собственной жизни, выраженная поэтическим языком.
В первой главе — «Любовь» — автор красиво и нежно рассказывает о своих чувствах к драгоценной супруге и рассуждает о роли любви в жизни.
Любовь — не милостыня,
Не подаяние.
Она как Божий дар,
Душ двоих слияние,
Двух сердец один удар.
Вторая глава — «Жизнь» — это размышления о чело- веке и его месте в мире. Поэт честно и откровенно описывает свой личный опыт, трудности и радости жизненного пути. Автор хорошо играет в шахматы, любит зимнюю рыбалку, занимался спортивной ходьбой на 10 км — и многое нашло отражение в его стихах.
Светлые мысли приносят везение,
Тёмные — только беду.
Вера в Бога — спасение,
К Богу дорогу найду!
Третья глава — «Разлука» — самая тяжёлая и, по при- знанию самого автора, написана «как в тумане, во тьме, вне памяти». Она о том, как Анатолий Александрович потерял супругу.
Я знаю, мы встретимся с тобою,
Я точку встречи определил,
И место окроплю слезою…
Люблю, любил,
Люблю, любил.
Произведения Анатолия Александровича всегда проходили проверку самым дорогим критиком: зоркий взор и тонкий слух его супруги не упускали ни одну деталь новых стихотворений. Муза поэта, его верная спутница, навсегда осталась жить на страницах этого сборника — любимая, как и прежде…
Глава четвёртая — «Природа» — о красоте, которая вдохновляет поэта.
Как хорошо, как чудно рано
Пройтись по утренней росе
И жадно пить росу тумана
В его невиданной красе.
Завершающая, пятая глава — «Размышления» — это глубокий и поэтически самый сильный цикл о смысле жизни и смерти.
Когда покину ад земной,
Немыслимое соверши:
Укрой меня не под землёй,
А в уголке своей души.
Автор подчёркивает, что поэзия помогает ему жить, любить и переживать утраты. Творец стремится к тому, чтобы каждое четверостишье имело особый смысл. Анатолий Александрович предпочитает выражать мысли чётко и ясно, но, как поэт, делает это крайне оригинально и выразительно. Это не раз отмечали и его коллеги по творческому цеху.
0001
Будь любимая, как прежде,
Без затейливых идей.
Просто красоту и нежность
Ты влила в своих детей.
Так будь же благословенна,
Любимая жена,
До старости неизменна,
Красива и нежна.
Будь любимая, как прежде,
Без затейливых идей.
Просто красоту и нежность
Ты влила в своих детей.
Так будь же благословенна,
Любимая жена,
До старости неизменна,
Красива и нежна.
0002
Любовь приходит ниоткуда,
Внезапно, как гроза,
Из царства грёз,
Наверное, оттуда…
Наивная, как детская слеза.
Любовь приходит ниоткуда,
Внезапно, как гроза,
Из царства грёз,
Наверное, оттуда…
Наивная, как детская слеза.
0003
Почему же слёзы радости и слёзы горя
Одного и того же цвета?
И на привкус — привкус соли, привкус моря?
Жаль, что нет ответа.
Были б слёзы разноцветны
Лучше б люди отмечали:
Слёзы чёрные заметны,
Слёзы чёрные печали.
Слёзы радости, поверьте,
Словно радуга сияют;
Только чёрного, проверьте,
Цвета радуга не знает.
Отчего же слёзы радости и слёзы горя
Одного и того же цвета?
Почему же слёзы радости и слёзы горя
Одного и того же цвета?
И на привкус — привкус соли, привкус моря?
Жаль, что нет ответа.
Были б слёзы разноцветны
Лучше б люди отмечали:
Слёзы чёрные заметны,
Слёзы чёрные печали.
Слёзы радости, поверьте,
Словно радуга сияют;
Только чёрного, проверьте,
Цвета радуга не знает.
Отчего же слёзы радости и слёзы горя
Одного и того же цвета?
0004
Любовь счастливая
В горенье вечном,
И пятьдесят шесть совместных лет
Ведь что-то значат?!
И для меня мой плач
Над горем бесконечным —
Пусть песнь души
Хоть как-то обозначит.
Любовь счастливая
В горенье вечном,
И пятьдесят шесть совместных лет
Ведь что-то значат?!
И для меня мой плач
Над горем бесконечным —
Пусть песнь души
Хоть как-то обозначит.
0005
А что слова? — Лишь только звуки,
По сути — воздуха волна.
Тепло любви ощущают руки,
А сердце чувствует: вот она.
А что слова? — Лишь только звуки,
По сути — воздуха волна.
Тепло любви ощущают руки,
А сердце чувствует: вот она.
0006
Я сегодня в армию уеду,
Ты меня не выйдешь провожать.
Ничего не зная про беду,
Руку ты не сможешь мне пожать,
И сказать хоть слово на прощанье,
И сквозь слёзы улыбнуться мне,
И сказать так тихо: «До свиданья»,
Как в тот вечер, помнишь, при луне.
Мне сегодня очень грустно,
Сердце плачет: «Где ты, где?»
Одному мне очень скучно,
Но тебя не видно ведь нигде.
Я хочу спокойным быть, весёлым,
Умоляю сердце не рыдать.
Только разве можно в тяжком горе
Никому о нём не передать?
Вот я решил сказать об этом
Той, которую не забыл,
Почему никого на свете
Я из-за тебя не полюбил.
Но… прощай, свисток на отправленье
Моё сердце пулею пронзил.
Поезд, набирая ускоренье,
Нас на службу срочно увозил.
И в своей надежде, безнадежной,
Сердцу поддаваясь, как дитя,
Я рванулся в тамбур…
Ветер нежно-нежно,
А затем безжалостно свистя,
Мне пахнул в лицо.
Залит огнями,
И людьми запруженный вокзал
С близкими, родными и друзьями
В чёрной дымке исчезал.
А тебя там не было…
И всё же ты на миг
Предстала предо мной.
Милая, любимая, быть может,
В жизни ты была иной.
Но тобой я грезил лишь такою
И такую лишь любил.
Ты постой, секрет открою:
Я в тебе свою мечту ценил.
Я сегодня в армию уеду,
Ты меня не выйдешь провожать.
Ничего не зная про беду,
Руку ты не сможешь мне пожать,
И сказать хоть слово на прощанье,
И сквозь слёзы улыбнуться мне,
И сказать так тихо: «До свиданья»,
Как в тот вечер, помнишь, при луне.
Мне сегодня очень грустно,
Сердце плачет: «Где ты, где?»
Одному мне очень скучно,
Но тебя не видно ведь нигде.
Я хочу спокойным быть, весёлым,
Умоляю сердце не рыдать.
Только разве можно в тяжком горе
Никому о нём не передать?
Вот я решил сказать об этом
Той, которую не забыл,
Почему никого на свете
Я из-за тебя не полюбил.
Но… прощай, свисток на отправленье
Моё сердце пулею пронзил.
Поезд, набирая ускоренье,
Нас на службу срочно увозил.
И в своей надежде, безнадежной,
Сердцу поддаваясь, как дитя,
Я рванулся в тамбур…
Ветер нежно-нежно,
А затем безжалостно свистя,
Мне пахнул в лицо.
Залит огнями,
И людьми запруженный вокзал
С близкими, родными и друзьями
В чёрной дымке исчезал.
А тебя там не было…
И всё же ты на миг
Предстала предо мной.
Милая, любимая, быть может,
В жизни ты была иной.
Но тобой я грезил лишь такою
И такую лишь любил.
Ты постой, секрет открою:
Я в тебе свою мечту ценил.
0007
Любимая, рай там, где дом и ты.
Что дорого, то и свято:
И роза, и полынь — цветы…
И не важно, дворец тебе или хата.
Любимая, рай там, где дом и ты.
Что дорого, то и свято:
И роза, и полынь — цветы…
И не важно, дворец тебе или хата.
0008
Любовь не милостыня,
Не подаяние.
Она как Божий дар,
Душ двоих слиянье,
Двух сердец один удар.
Любовь не милостыня,
Не подаяние.
Она как Божий дар,
Душ двоих слиянье,
Двух сердец один удар.
0009
Душу греет не жар костра
И даже вовсе не светило.
А дума о любимой так тепла,
А без неё докучно и постыло.
Душу греет не жар костра
И даже вовсе не светило.
А дума о любимой так тепла,
А без неё докучно и постыло.
0010
Главное богатство — это время,
Нищета здесь ни при чём,
Пусть длиннее будет бремя
То, что мы с тобой несём.
Главное богатство — это время,
Нищета здесь ни при чём,
Пусть длиннее будет бремя
То, что мы с тобой несём.
0011
«Привет из солнечного юга»
(И я в Крыму служил когда-то), —
Так началось письмо от друга.
Друга школьного, теперь солдата.
Прости, что долго задержался,
Что не отписал тебе письма.
Не думай только, что зазнался,
Поверь: загружен я весьма.
Вот посуди: сегодня пляшем
Танками на взмученной земле,
А вот завтра ребята наши
Тренируют пушки по стрельбе.
Ведь говорят, инспекторская
Не за горами, а на носу.
И к сему в придачу
«Погулять» придётся на посту.
Сейчас пишу из караула —
Как видишь, друже, не до сна.
А там хлопочет мысля-дура,
Что в мире девчонка есть одна.
С Любашей Б. я редко знаюсь,
Ведь понарошку, просто так.
Бывает, что и попытаюсь,
Но вся любовь лишь сводится в пятак.
Но к чёрту с ней, с любовью с нашей, —
Её, пожалуй, не люблю.
Да и Валя крутит всё и с Сашей.
Давай, дружище, всё сведём к нулю.
Прощай, вернее до свиданья,
Жму лапу мысленно тебе.
И, как заочное свиданье,
Я жду в последующем письме.
«Привет из солнечного юга»
(И я в Крыму служил когда-то), —
Так началось письмо от друга.
Друга школьного, теперь солдата.
Прости, что долго задержался,
Что не отписал тебе письма.
Не думай только, что зазнался,
Поверь: загружен я весьма.
Вот посуди: сегодня пляшем
Танками на взмученной земле,
А вот завтра ребята наши
Тренируют пушки по стрельбе.
Ведь говорят, инспекторская
Не за горами, а на носу.
И к сему в придачу
«Погулять» придётся на посту.
Сейчас пишу из караула —
Как видишь, друже, не до сна.
А там хлопочет мысля-дура,
Что в мире девчонка есть одна.
С Любашей Б. я редко знаюсь,
Ведь понарошку, просто так.
Бывает, что и попытаюсь,
Но вся любовь лишь сводится в пятак.
Но к чёрту с ней, с любовью с нашей, —
Её, пожалуй, не люблю.
Да и Валя крутит всё и с Сашей.
Давай, дружище, всё сведём к нулю.
Прощай, вернее до свиданья,
Жму лапу мысленно тебе.
И, как заочное свиданье,
Я жду в последующем письме.
0012
Взгляды говорят яснее языка,
Чувство нежность греет.
С трепетом протянута рука —
И сердце от восторга млеет.
Взгляды говорят яснее языка,
Чувство нежность греет.
С трепетом протянута рука —
И сердце от восторга млеет.
0013
Твои губы к моим тянулись —
Стерплю безвкусный поцелуй,
В устах тщета замкнулась —
Какой я всё-таки холуй!
Твои губы к моим тянулись —
Стерплю безвкусный поцелуй,
В устах тщета замкнулась —
Какой я всё-таки холуй!
0014
Улыбка её вырвалась наружу,
Как солнце из-за туч,
Любовь и радость обнаружив,
В своей надежде луч.
Улыбка её вырвалась наружу,
Как солнце из-за туч,
Любовь и радость обнаружив,
В своей надежде луч.
0015
Тяжёлая слеза
Горошиной скатилась.
Прекрасные глаза
Обидою затмились.
Ушёл и хлопнул дверью
Поспешно, как-то зло.
Теперь тебе не верю,
А ведь казалось, так везло.
Подумаешь, сказала…
Но просто так
Сказала, как завязала,
Нарушив тонкий такт.
Обида и гордость
Нас жестко грызёт.
И кто же из нас первый
Навстречу друг другу пойдёт?
Тяжёлая слеза
Горошиной скатилась.
Прекрасные глаза
Обидою затмились.
Ушёл и хлопнул дверью
Поспешно, как-то зло.
Теперь тебе не верю,
А ведь казалось, так везло.
Подумаешь, сказала…
Но просто так
Сказала, как завязала,
Нарушив тонкий такт.
Обида и гордость
Нас жестко грызёт.
И кто же из нас первый
Навстречу друг другу пойдёт?
0016
Ах, с тобою мы вечно спорим
И залазим в такие дебри!
Чередуется счастье с горем,
Как полоски на шкуре зебры.
И что мне звёзды с их участием!
Созерцание — и ничего боле.
Я вчера хохотал от счастья,
А сегодня ору от боли.
И любовь, как в сказке, —
Поучительно и мило.
В споре надрываем связки,
А в итоге — милая и милый.
(Как мелки наши споры,
Как большее сближает нас.)
Ах, с тобою мы вечно спорим
И залазим в такие дебри!
Чередуется счастье с горем,
Как полоски на шкуре зебры.
И что мне звёзды с их участием!
Созерцание — и ничего боле.
Я вчера хохотал от счастья,
А сегодня ору от боли.
И любовь, как в сказке, —
Поучительно и мило.
В споре надрываем связки,
А в итоге — милая и милый.
(Как мелки наши споры,
Как большее сближает нас.)
0017
Обожжён поцелуем рот —
Аж дыханье спёрло.
Так вот, «sorry» — оборот,
Которым сыт уже по горло.
Обожжён поцелуем рот —
Аж дыханье спёрло.
Так вот, «sorry» — оборот,
Которым сыт уже по горло.
0018
В радости нет изобилия,
Счастье — всё-таки рай.
Горе — всегда насилие,
Горе льёт через край.
В радости нет изобилия,
Счастье — всё-таки рай.
Горе — всегда насилие,
Горе льёт через край.
0019
Как славно лежать на траве
Или на свежескошенном сене,
Сладко уснуть и видеть во сне
Любимую в платье весеннем!
Как славно лежать на траве
Или на свежескошенном сене,
Сладко уснуть и видеть во сне
Любимую в платье весеннем!
0020
Не то чтобы чужие,
Но нет теплоты.
Дурацкое «вот другие —
Не то что ты».
Скверное чувство — зависть,
Съедает изнутри живьём,
Не созреет в холоде завязь —
Совместно зачем живём?
Конечно, примеры похвальны,
Мы чтим мудрецов,
Но в жизни реально
Так много глупцов.
У каждого своя личина,
Не выпрыгнуть из собственного «Я».
Не надо искать причины,
Главное — конечно, Семья.
Советы, советы, советы
Нам время цинично сулит,
Но больше, похоже, наветы,
И злоба порою рулит.
Не то чтобы чужие,
Но нет теплоты.
Дурацкое «вот другие —
Не то что ты».
Скверное чувство — зависть,
Съедает изнутри живьём,
Не созреет в холоде завязь —
Совместно зачем живём?
Конечно, примеры похвальны,
Мы чтим мудрецов,
Но в жизни реально
Так много глупцов.
У каждого своя личина,
Не выпрыгнуть из собственного «Я».
Не надо искать причины,
Главное — конечно, Семья.
Советы, советы, советы
Нам время цинично сулит,
Но больше, похоже, наветы,
И злоба порою рулит.
0021
Зубная боль и зависть —
Они видны издалека.
И не созреет в холоде завязь,
Нужна с теплом протянутая рука.
Зубная боль и зависть —
Они видны издалека.
И не созреет в холоде завязь,
Нужна с теплом протянутая рука.
0022
Нет, ты не та — совсем другая,
Не та, к которой я привык,
А самоуверенная и злая,
И несдержанная на язык.
Я, конечно, понимаю:
Всё проклятый диабет…
Да и я — не ангел, знаю,
Но живём себе во вред.
Нет, ты не та — совсем другая,
Не та, к которой я привык,
А самоуверенная и злая,
И несдержанная на язык.
Я, конечно, понимаю:
Всё проклятый диабет…
Да и я — не ангел, знаю,
Но живём себе во вред.
0023
Горечь жгла грудь,
Горло распирало.
Мне говорили: забудь,
Начни же всё сначала.
Но чувство не вещь,
Не выбросишь без сожаленья.
На голове уже плешь,
А всё терзают сомненья.
И кажется, что нет выхода
И что печаль дана тебе в удел.
А мы всё ищем выгоду,
Но смерть — всему предел.
Горечь жгла грудь,
Горло распирало.
Мне говорили: забудь,
Начни же всё сначала.
Но чувство не вещь,
Не выбросишь без сожаленья.
На голове уже плешь,
А всё терзают сомненья.
И кажется, что нет выхода
И что печаль дана тебе в удел.
А мы всё ищем выгоду,
Но смерть — всему предел.
0024
А жизнь без чувства — тление,
Озноб и боль в груди;
Задор, успех, горение —
Всё это в прошлом, позади.
А жизнь без чувства — тление,
Озноб и боль в груди;
Задор, успех, горение —
Всё это в прошлом, позади.
0025
Магическое слово я знаю
И всё же, и всё же мечтаю,
Усердно Фортуну молю
Услышать: «Тебя я люблю».
Не вырвать клещами,
Что соткано в нашей душе.
Мы суть называем вещами
Шаблонно, привычно —
По сути, клише…
Магическое слово я знаю
И всё же, и всё же мечтаю,
Усердно Фортуну молю
Услышать: «Тебя я люблю».
Не вырвать клещами,
Что соткано в нашей душе.
Мы суть называем вещами
Шаблонно, привычно —
По сути, клише…
0026
Неужели я надеюсь,
Надеюсь и жду тебя?
Этой мыслью греюсь,
Сердце теребя.
Кровь по венам
Ускоряет бег.
Ты приедешь непременно,
Не приедешь — грех.
Неужели я надеюсь,
Надеюсь и жду тебя?
Этой мыслью греюсь,
Сердце теребя.
Кровь по венам
Ускоряет бег.
Ты приедешь непременно,
Не приедешь — грех.
0027
Заводи часы в двенадцать,
Заводи.
Пусть тебе приснятся
Наши дни.
Пусть тебя коснётся
Облик мой
В лёгкую минуту,
В час ночной.
В жар и в холод,
Летом и зимой
Я с тобою молод,
Ты со мной.
Вспоминаю эту башню —
Наш тайник.
Эта башня что-то
Ревностно хранит.
Заводи часы в двенадцать,
Заводи.
Заводи часы в двенадцать,
Заводи.
Пусть тебе приснятся
Наши дни.
Пусть тебя коснётся
Облик мой
В лёгкую минуту,
В час ночной.
В жар и в холод,
Летом и зимой
Я с тобою молод,
Ты со мной.
Вспоминаю эту башню —
Наш тайник.
Эта башня что-то
Ревностно хранит.
Заводи часы в двенадцать,
Заводи.
0028
Слышу, вижу, обоняю,
Восторгаюсь и люблю.
Я тебя, родная, обнимаю,
На тебя с восторгом зрю.
Слышу, вижу, обоняю,
Восторгаюсь и люблю.
Я тебя, родная, обнимаю,
На тебя с восторгом зрю.
0030
И смех не мера счастья,
И слёзы не счётчик горя.
Жизнь всё-таки прекрасна.
Смерть — вот истинное горе.
И смех не мера счастья,
И слёзы не счётчик горя.
Жизнь всё-таки прекрасна.
Смерть — вот истинное горе.
0031
Камыши шумели шумно,
Пташки щебетали где-то;
И не глупо, и не умно
Мне писать стихи об этом.
Ветерок листву колышет,
Словно мать дитя родное.
Только мне она не пишет —
Всё истёрло время злое.
Я не слышу больше шума,
Гомон сельских ребятишек.
Иногда лишь ворошу я
Всю громаду будней, книжек.
Камыши шумели шумно,
Пташки щебетали где-то;
И не глупо, и не умно
Мне писать стихи об этом.
Ветерок листву колышет,
Словно мать дитя родное.
Только мне она не пишет —
Всё истёрло время злое.
Я не слышу больше шума,
Гомон сельских ребятишек.
Иногда лишь ворошу я
Всю громаду будней, книжек.
0032
Сердце пропускает такт —
На мгновенье замираю.
Кажется, есть контакт —
Радость не скрываю.
Рожа, скажем, не ахти.
Я, конечно, это знаю.
«Скажите, как туда пройти?» —
Зачем-то добавляю.
И она ответила с улыбкой
Нежным взглядом серых глаз.
И понял я: почва была зыбкой,
И ничто не сближало нас.
Радость была у прохожей,
И она жила в себе.
Мне же показалась похожей,
Всё на ту, что венчана судьбе.
Сердце пропускает такт —
На мгновенье замираю.
Кажется, есть контакт —
Радость не скрываю.
Рожа, скажем, не ахти.
Я, конечно, это знаю.
«Скажите, как туда пройти?» —
Зачем-то добавляю.
И она ответила с улыбкой
Нежным взглядом серых глаз.
И понял я: почва была зыбкой,
И ничто не сближало нас.
Радость была у прохожей,
И она жила в себе.
Мне же показалась похожей,
Всё на ту, что венчана судьбе.
0033
Полыхала роза
Кроваво-ало,
Будто зарево
Полыхало.
Отдавалась роза
Без оглядки,
Сорванная рукой
C грядки.
Всё любимым
Отдавалась,
Лепестки роняла,
Словно капли крови,
Отдавалась
Вся любви
Любовно
И вручала смело
Своё
с шипами тело.
В розе чёрной —
Лик терновый,
Лик печальный,
Лик суровый.
Выражает
Слёзы скорби
И страданье отмечает,
А сама сгорает —
Роза чёрная печали.
Роза белая, невеста,
Будто из другого теста:
Словно снег сверкает,
Две любви соединяет,
Счастьем жизни наполняет
Роза белая, невеста.
Полыхала роза
Кроваво-ало,
Будто зарево
Полыхало.
Отдавалась роза
Без оглядки,
Сорванная рукой
C грядки.
Всё любимым
Отдавалась,
Лепестки роняла,
Словно капли крови,
Отдавалась
Вся любви
Любовно
И вручала смело
Своё
с шипами тело.
В розе чёрной —
Лик терновый,
Лик печальный,
Лик суровый.
Выражает
Слёзы скорби
И страданье отмечает,
А сама сгорает —
Роза чёрная печали.
Роза белая, невеста,
Будто из другого теста:
Словно снег сверкает,
Две любви соединяет,
Счастьем жизни наполняет
Роза белая, невеста.
0034
Как хороши и нежны розы —
Любви живой язык!
Так благословенны слёзы
У матери,
Услышавшей новорождённый крик.
(Роза нежность в бутон заплела
Как звуки веры в колоколах.)
Как хороши и нежны розы —
Любви живой язык!
Так благословенны слёзы
У матери,
Услышавшей новорождённый крик.
(Роза нежность в бутон заплела
Как звуки веры в колоколах.)
0035
О роза! Какая нежность!
В изломе алых лепестков
И в сонме чувств безбрежных,
Царица армии цветков.
Цветок печали и любви
Как символ радости и горя.
Мне кажется, мазкам крови
Их лепесточки вторят.
О роза! Какая нежность!
В изломе алых лепестков
И в сонме чувств безбрежных,
Царица армии цветков.
Цветок печали и любви
Как символ радости и горя.
Мне кажется, мазкам крови
Их лепесточки вторят.
0036
У нас с тобой прохлада,
Устаём мы друг от друга.
Ты говоришь: «Так надо!»
Я говорю: «Ты не права, подруга».
Но всего-то мелочёвка,
Трудности быта.
Но порой настрой, плутовка…
Ты слишком ядовита.
Побольней, похлеще
Стеганём друг друга.
От того не легче,
Милая подруга.
Я любим, и я люблю,
Я раним, но я терплю.
У нас с тобой прохлада,
Устаём мы друг от друга.
Ты говоришь: «Так надо!»
Я говорю: «Ты не права, подруга».
Но всего-то мелочёвка,
Трудности быта.
Но порой настрой, плутовка…
Ты слишком ядовита.
Побольней, похлеще
Стеганём друг друга.
От того не легче,
Милая подруга.
Я любим, и я люблю,
Я раним, но я терплю.
0037
Она улыбнулась
Краешком губ.
Обида, видать, затянулась.
Я всё-таки груб.
Улыбка погасла,
Так и не «загорев».
Была только маска,
Был только гнев.
Её оружие — молчание
Да хмурость лица.
Лишь в бедах познание
Сближает сердца.
О женская логика!
Знать, логики нет никакой.
Ну малость, ну толика,
А правда ушла на покой.
Живём мы без логики —
Такая стезя.
Зато трудоголики,
А ведь по-другому нельзя…
Она улыбнулась
Краешком губ.
Обида, видать, затянулась.
Я всё-таки груб.
Улыбка погасла,
Так и не «загорев».
Была только маска,
Был только гнев.
Её оружие — молчание
Да хмурость лица.
Лишь в бедах познание
Сближает сердца.
О женская логика!
Знать, логики нет никакой.
Ну малость, ну толика,
А правда ушла на покой.
Живём мы без логики —
Такая стезя.
Зато трудоголики,
А ведь по-другому нельзя…
0038
Голова кружилась,
В виски толчками билась кровь.
Скажи ты мне на милость:
Зачем такая вот любовь?
А может, всё-таки надо
Сжигать себя таким огнём
И ждать свою награду?
Навряд ли сами мы поймём.
Чтобы гореть, огонь не нужен.
Огонь — ты сам.
Любовью я навек осýжден
И душу за неё отдам.
Голова кружилась,
В виски толчками билась кровь.
Скажи ты мне на милость:
Зачем такая вот любовь?
А может, всё-таки надо
Сжигать себя таким огнём
И ждать свою награду?
Навряд ли сами мы поймём.
Чтобы гореть, огонь не нужен.
Огонь — ты сам.
Любовью я навек осýжден
И душу за неё отдам.
0039
О молодость, как ты прекрасна
И как щедра!
А ты, любимая,
Для глаз моих — природы чудо!
Пришла, как в гости, и ушла,
Оставив яркий след в душе
И нотки грусти…
О молодость, как ты прекрасна
И как щедра!
А ты, любимая,
Для глаз моих — природы чудо!
Пришла, как в гости, и ушла,
Оставив яркий след в душе
И нотки грусти…
0040
Эта женщина прекрасна,
Потому что мной любима.
Это для меня так ясно,
Как её простое имя.
Ничего дороже нет,
Чем ты у меня.
У тебя всегда есть я.
Я знаю. А у тебя — я.
Эта женщина прекрасна,
Потому что мной любима.
Это для меня так ясно,
Как её простое имя.
Ничего дороже нет,
Чем ты у меня.
У тебя всегда есть я.
Я знаю. А у тебя — я.
0041
К лицу прижал твои ладони,
Шепчу волшебное «люблю».
Душа моя теперь в полоне,
За всё судьбу благодарю.
Какое счастье быть в плену
Любви и нежности взаимной!
Здесь всё не грёзы, наяву —
Тут магия любви наивной.
О Господи! За что награда?
За что такая благодать?
Всю жизнь моя теперь отрада,
Её готов Тебе отдать.
О чудо из чудес — Любовь!
Тебе моя осанна.
Пришла любовь нежданно.
Но, боже, как она желанна
И будоражит кровь!
К лицу прижал твои ладони,
Шепчу волшебное «люблю».
Душа моя теперь в полоне,
За всё судьбу благодарю.
Какое счастье быть в плену
Любви и нежности взаимной!
Здесь всё не грёзы, наяву —
Тут магия любви наивной.
О Господи! За что награда?
За что такая благодать?
Всю жизнь моя теперь отрада,
Её готов Тебе отдать.
О чудо из чудес — Любовь!
Тебе моя осанна.
Пришла любовь нежданно.
Но, боже, как она желанна
И будоражит кровь!
0042
Любовь не ведает усталости,
Коль истинна она.
А может это шалости?
Из чувств игривых соткана.
Любовь не ведает усталости,
Коль истинна она.
А может это шалости?
Из чувств игривых соткана.
0043
Очаровательное дитя природы,
Как ты мила, как ты нежна!
Тебя не ожесточили годы,
Частица детства в тебе жива.
Очаровательное дитя природы,
Как ты мила, как ты нежна!
Тебя не ожесточили годы,
Частица детства в тебе жива.
0044
Пускай не так тобой любим,
Как я мечтаю,
Но не могу я быть другим
И облик не меняю.
Пускай не так тобой любим,
Как я мечтаю,
Но не могу я быть другим
И облик не меняю.
0045
Великая любовь даётся Богом
Как бесценный дар.
Шагай с любимой в ногу,
Листай дорогой жизни календарь.
Великая любовь даётся Богом
Как бесценный дар.
Шагай с любимой в ногу,
Листай дорогой жизни календарь.
0046
А любовь — ну просто чудо!
«Милый, почисть картошку» —
«Любимое для желудка блюдо,
С облаков спустись немножко».
А любовь — ну просто чудо!
«Милый, почисть картошку» —
«Любимое для желудка блюдо,
С облаков спустись немножко».
0047
Костёр любви — маяк надежды —
Всегда горит не угасая.
И упоительная дрожь, как прежде.
Как ты прекрасна, когда нагая!
Костёр любви — маяк надежды —
Всегда горит не угасая.
И упоительная дрожь, как прежде.
Как ты прекрасна, когда нагая!
0048
Тоскует, душа токует.
Мы все подобны глухарям.
Одна в любви — ликует,
А остальные по нолям.
Тоскует, душа токует.
Мы все подобны глухарям.
Одна в любви — ликует,
А остальные по нолям.
0049
Ветер дует с моря,
Влажный, как поцелуй.
По названию — «Бора»,
Ты ласкай меня, целуй.
Ветер дует с моря,
Влажный, как поцелуй.
По названию — «Бора»,
Ты ласкай меня, целуй.
0050
Любовь без верности — не любовь,
Она подобная химере.
И остывает в сердце кровь,
Уйдет — невелика потеря.
Любовь без верности — не любовь,
Она подобная химере.
И остывает в сердце кровь,
Уйдет — невелика потеря.
0029
Моя любовь не знает меры,
Как в океане скорби нет глубин.
И лебединая песнь тому примером.
И всё же я один, один, один…
Моя любовь не знает меры,
Как в океане скорби нет глубин.
И лебединая песнь тому примером.
И всё же я один, один, один…
0051
Молитвы нет, что успокоит боль.
Её не смоет даже алкоголь.
А боль терзает кости и хрящи,
И плоть зажата, как в клещи.
Болезнь поди попробуй улещи,
От злой тоски спасения не ищи.
От боли ты не купишь амулет,
И не выработаешь иммунитет.
О боль моя, моя ты боль!
Всегда играешь двойную роль:
То метишь наши раны,
Порою так усердно, рьяно,
Что разгулом боли жизнь теперь
Туда нам открывает дверь.
Удел наш прост: нас ждёт погост…
Молитвы нет, что успокоит боль.
Её не смоет даже алкоголь.
А боль терзает кости и хрящи,
И плоть зажата, как в клещи.
Болезнь поди попробуй улещи,
От злой тоски спасения не ищи.
От боли ты не купишь амулет,
И не выработаешь иммунитет.
О боль моя, моя ты боль!
Всегда играешь двойную роль:
То метишь наши раны,
Порою так усердно, рьяно,
Что разгулом боли жизнь теперь
Туда нам открывает дверь.
Удел наш прост: нас ждёт погост…
0052
Изнанка души — это сон,
Отдушина для подсознания.
Малюет и ведает он
В бесстыдном своём раздевании.
Раскованный, и нет табу,
Всё как на ладони.
Танцую на светском балу,
И тут же — в грязном притоне.
Плутаю в потёмках при яркости дня
И тупо смотрю, созерцаю.
И точно не знаю, где я
И чем промышляю.
Ах, да!
Сплошная фантасмагория:
Дзерены, верблюды, тарпан,
Пустыня Гоби — Монголия.
А может, всё это обман?
Погружаясь в этот сон наяву,
А может, не в сон — не пойму,
Только память всегда на плаву.
Бывает, туда и нырну.
Вот и не скажешь:
Жив иль не жив, —
Так убедителен тот сон
И лжив.
А что может быть ценнее, чем
Сон?
Сновиденье — для души спасенье,
Может, Бога откровенье.
Жаль, что сон невозвратим,
Хотя порой… кто знает?
Нам кажется, что пищу мы едим.
Скорее пища нас съедает…
Изнанка души — это сон,
Отдушина для подсознания.
Малюет и ведает он
В бесстыдном своём раздевании.
Раскованный, и нет табу,
Всё как на ладони.
Танцую на светском балу,
И тут же — в грязном притоне.
Плутаю в потёмках при яркости дня
И тупо смотрю, созерцаю.
И точно не знаю, где я
И чем промышляю.
Ах, да!
Сплошная фантасмагория:
Дзерены, верблюды, тарпан,
Пустыня Гоби — Монголия.
А может, всё это обман?
Погружаясь в этот сон наяву,
А может, не в сон — не пойму,
Только память всегда на плаву.
Бывает, туда и нырну.
Вот и не скажешь:
Жив иль не жив, —
Так убедителен тот сон
И лжив.
А что может быть ценнее, чем
Сон?
Сновиденье — для души спасенье,
Может, Бога откровенье.
Жаль, что сон невозвратим,
Хотя порой… кто знает?
Нам кажется, что пищу мы едим.
Скорее пища нас съедает…
0053
Ссора — что рессора:
Всё скрипит, скрипит,
Нет у неё простора,
Лопнет — выбрал свой лимит.
Ссора — что рессора:
Всё скрипит, скрипит,
Нет у неё простора,
Лопнет — выбрал свой лимит.
0054
Плачут от счастья,
От горя рыдают,
Не любят ненастье,
Горе слезою смывают.
Плачут от счастья,
От горя рыдают,
Не любят ненастье,
Горе слезою смывают.
0055
Мы те, кем являемся в душе,
Другими быть не можем.
Одной ногой стоим над пропастью уже,
Но дух стяжательства всё гложет.
Мы те, кем являемся в душе,
Другими быть не можем.
Одной ногой стоим над пропастью уже,
Но дух стяжательства всё гложет.
0056
А счастье — не звонкие слова,
Поцелуи и милые причуды.
А лучше наколи дрова
И с усердием помой посуду.
И от счастья закружится голова —
Не у тебя, а у твоей подруги.
И будут тёплые слова,
А не лязг немытой посуды.
А счастье — не звонкие слова,
Поцелуи и милые причуды.
А лучше наколи дрова
И с усердием помой посуду.
И от счастья закружится голова —
Не у тебя, а у твоей подруги.
И будут тёплые слова,
А не лязг немытой посуды.
0057
Злопамятные склерозом не болеют,
Весь негатив в себе храня.
Костёр обид чуть тлеет —
И вдруг пожар средь бела дня.
Злопамятные склерозом не болеют,
Весь негатив в себе храня.
Костёр обид чуть тлеет —
И вдруг пожар средь бела дня.
0058
В голове пустота —
Нет здравой мысли.
А причина проста:
Я не здравомыслящий.
В голове пустота —
Нет здравой мысли.
А причина проста:
Я не здравомыслящий.
0059
Не все рождаются орлами.
Реять мне не по плечу,
Но скажу я между нами:
Ползать тоже не хочу.
Не все рождаются орлами.
Реять мне не по плечу,
Но скажу я между нами:
Ползать тоже не хочу.
0060
Продолжение рода —
Всей жизни суть.
И вторим мы природе —
Незыблемый наш путь.
Продолжение рода —
Всей жизни суть.
И вторим мы природе —
Незыблемый наш путь.
0061
Довлеет надо мной суждение:
Истина есть красота.
Неправда — красота есть истина!
Я больше прав, чем я не прав.
В душе смятение, аврал,
Тогда где врал?
Таков мой нрав.
А истина — что ты живёшь,
А остальное — ложь.
А правда — во что веришь ты:
И роза, и полынь — цветы.
Лишь смерть без лжи.
Где правда, где ложь, скажи?
Нет истины, есть только мнение —
Моё сугубо личное суждение.
Довлеет надо мной суждение:
Истина есть красота.
Неправда — красота есть истина!
Я больше прав, чем я не прав.
В душе смятение, аврал,
Тогда где врал?
Таков мой нрав.
А истина — что ты живёшь,
А остальное — ложь.
А правда — во что веришь ты:
И роза, и полынь — цветы.
Лишь смерть без лжи.
Где правда, где ложь, скажи?
Нет истины, есть только мнение —
Моё сугубо личное суждение.
0062
Моё прекрасное снаружи
И довольно грязное внутри.
Но, разве это обнаружив,
Ты не говоришь себе:
«Возьми протри»?
Моё прекрасное снаружи
И довольно грязное внутри.
Но, разве это обнаружив,
Ты не говоришь себе:
«Возьми протри»?
0063
Для сердца нет пищи,
Набить бы живот.
Пожрать бы вкуснее мы ищем,
Пихаем, что лезет, всё в рот.
Для сердца нет пищи,
Набить бы живот.
Пожрать бы вкуснее мы ищем,
Пихаем, что лезет, всё в рот.
0064
Быть бездарностью — это удел.
Что ж, в генах причина.
Быть ничтожеством — это предел,
Скверная, скажем, личина.
Быть бездарностью — это удел.
Что ж, в генах причина.
Быть ничтожеством — это предел,
Скверная, скажем, личина.
0065
Слова не имеют значения:
Лишь образ и взгляд.
Конечно, вызывают волнение
И чувства, и даже наряд.
Слова не имеют значения:
Лишь образ и взгляд.
Конечно, вызывают волнение
И чувства, и даже наряд.
0066
Светлые мысли приносят везение,
Тёмные — только беду.
Вера в Бога — спасение.
К Богу дорогу найду!
Светлые мысли приносят везение,
Тёмные — только беду.
Вера в Бога — спасение.
К Богу дорогу найду!
0067
Человек не одинок,
Когда он кому-то нужен.
Конечно, был бы толк,
Когда взаимно друг другу
Служим.
Человек не одинок,
Когда он кому-то нужен.
Конечно, был бы толк,
Когда взаимно друг другу
Служим.
0068
Засыпает день, засыпает…
Устаёт порою и он.
Пусть поспит, пусть отдыхает,
Пусть баюкает добрые чувства сон.
Всё хорошее пусть запомнится,
А плохое уйдёт в небытие,
Я за то, чтоб с прекрасным знакомиться,
Как с добротной едой и питьём.
Засыпает день, засыпает…
Устаёт порою и он.
Пусть поспит, пусть отдыхает,
Пусть баюкает добрые чувства сон.
Всё хорошее пусть запомнится,
А плохое уйдёт в небытие,
Я за то, чтоб с прекрасным знакомиться,
Как с добротной едой и питьём.
0069
Жизнь — только всплеск
На земле живущих.
Где твой вечный блеск,
Всяк жующий?
Жизнь — только всплеск
На земле живущих.
Где твой вечный блеск,
Всяк жующий?
0070
А все несчастья в мире —
Из-за красоты.
А может, из-за правды,
А может, из-за доброты?
Всё, конечно, может.
Всё, конечно, есть.
Если совесть гложет —
Значит, правда есть.
А все несчастья в мире —
Из-за красоты.
А может, из-за правды,
А может, из-за доброты?
Всё, конечно, может.
Всё, конечно, есть.
Если совесть гложет —
Значит, правда есть.
0071
Пропитаны речи ложью,
Одни слова, слова…
Бредёшь, как по бездорожью,
И где твои права?
Пропитаны речи ложью,
Одни слова, слова…
Бредёшь, как по бездорожью,
И где твои права?
0072
Был наг душой,
Открыт рассудком.
В обществе изгой,
Среди людей — придурком.
Был наг душой,
Открыт рассудком.
В обществе изгой,
Среди людей — придурком.
0073
Голос боли — стон.
Живое всё от боли стонет.
Таков невыдуманный закон:
Не выдержал и в море боли тонет.
Голос боли — стон.
Живое всё от боли стонет.
Таков невыдуманный закон:
Не выдержал и в море боли тонет.
0074
Заживает рана ножевая;
Чувствую: чешется, зудит.
Стало быть, душа ещё живая —
Это мой вердикт.
Заживает рана ножевая;
Чувствую: чешется, зудит.
Стало быть, душа ещё живая —
Это мой вердикт.
0075
Боль не называй другом,
Но и врагом не моги.
Скорее спасательным кругом,
Когда плавятся мозги.
Боль не называй другом,
Но и врагом не моги.
Скорее спасательным кругом,
Когда плавятся мозги.
0076
С каждым годом незримый тяж
Становится крепче.
Смотрю на скалистый кряж —
Стоит себе вечно.
Но живое всегда умирает —
Увы, таков его удел.
Мёртвое сроков не знает.
Где мой предел?
С каждым годом незримый тяж
Становится крепче.
Смотрю на скалистый кряж —
Стоит себе вечно.
Но живое всегда умирает —
Увы, таков его удел.
Мёртвое сроков не знает.
Где мой предел?
0077
Не замечали мы доселе,
Поверь: на самом деле
Болезни все от лени,
И ловят их в постели.
Такие вот крендели.
Не замечали мы доселе,
Поверь: на самом деле
Болезни все от лени,
И ловят их в постели.
Такие вот крендели.
0078
Восторг и боль несовместимы,
Как смех на похоронах.
Восторг — явление зримое,
А боль всегда впотьмах.
Восторг и боль несовместимы,
Как смех на похоронах.
Восторг — явление зримое,
А боль всегда впотьмах.
0080
В наших венах —
Приливы и отливы.
Кровь пульсирует под ритм луны,
И не скажешь, что мы счастливы,
Когда эти жилы засорены.
В наших венах —
Приливы и отливы.
Кровь пульсирует под ритм луны,
И не скажешь, что мы счастливы,
Когда эти жилы засорены.
0081
Устаёшь порой от «надо»,
Ещё больше — «должен»,
Покорять преграды — ладно,
Всё, что должен, — ложно.
Всё с годами — сложно,
Суета сует…
Если очень хочешь — можно,
Остальное — туши свет.
Устаёшь порой от «надо»,
Ещё больше — «должен»,
Покорять преграды — ладно,
Всё, что должен, — ложно.
Всё с годами — сложно,
Суета сует…
Если очень хочешь — можно,
Остальное — туши свет.
0082
Когда вдруг так накатит,
Что сам себя не сознаёшь.
Коришь себя: «Ну хватит!
Не то чирикаешь, не то поёшь».
Когда вдруг так накатит,
Что сам себя не сознаёшь.
Коришь себя: «Ну хватит!
Не то чирикаешь, не то поёшь».
0083
В тайник души навряд ли глянешь:
Там темнота, там глушь.
А на лице один лишь глянец —
Слова несут сплошную чушь.
В тайник души навряд ли глянешь:
Там темнота, там глушь.
А на лице один лишь глянец —
Слова несут сплошную чушь.
0084
Когда всё просто —
Незачем шевелить мозгами.
И питаешься довольно сносно —
Зачем же вкалывать часами?
Когда всё просто —
Незачем шевелить мозгами.
И питаешься довольно сносно —
Зачем же вкалывать часами?
0085
Не люблю суеверий,
Но придерживаюсь правил.
Во что верю — свято.
Истина правит!
Не люблю суеверий,
Но придерживаюсь правил.
Во что верю — свято.
Истина правит!
0086
Мы не выбираем дорогу —
Дорога выбирает нас.
Вчера подвернул ногу:
Надо было пить квас.
Мы не выбираем дорогу —
Дорога выбирает нас.
Вчера подвернул ногу:
Надо было пить квас.
0087
Хочу читать — глаза слезятся.
Хочу сказать — кому признаться?
Истину искать — сомненье,
Её же нет — есть только мнение.
Хочу читать — глаза слезятся.
Хочу сказать — кому признаться?
Истину искать — сомненье,
Её же нет — есть только мнение.
0088
Боль в суставах залегла,
Посинели, вздулись вены.
Боль, конечно, не лгала —
В атмосфере перемены.
Принимаю «Фастум Гель»,
Тщательно втираю.
Будет чудо, только верь,
По себе я знаю.
Боль в суставах залегла,
Посинели, вздулись вены.
Боль, конечно, не лгала —
В атмосфере перемены.
Принимаю «Фастум Гель»,
Тщательно втираю.
Будет чудо, только верь,
По себе я знаю.
0089
И что мне до Вселенной,
Когда ботинки жмут?
Всё в этом мире тленно:
Временщики мы тут.
И что мне до Вселенной,
Когда ботинки жмут?
Всё в этом мире тленно:
Временщики мы тут.
0090
Кругом такой бедлам…
И сколько всякой дряни,
Что, кажется, и сам
Не в те садишься сани.
А ведь не в вакууме ты,
Вращаться как-то надо.
И хочется какой-то теплоты,
Без брани и бравады.
Кругом такой бедлам…
И сколько всякой дряни,
Что, кажется, и сам
Не в те садишься сани.
А ведь не в вакууме ты,
Вращаться как-то надо.
И хочется какой-то теплоты,
Без брани и бравады.
0091
Вся мировая толчея
Равна пред мощью бытия.
И в этой толчее и я —
Частица, атом бытия.
Вся мировая толчея
Равна пред мощью бытия.
И в этой толчее и я —
Частица, атом бытия.
0092
Порою ляпнешь что-нибудь —
Себе самому стыдно.
Себя коришь: «Забудь»,
Но червь сомнения грызёт: «Обидно».
Ведь я не враг себе, не враг,
И помню что-то, понимаю,
Что поле не овраг
И боль чужая, не своя, я знаю.
Порою ляпнешь что-нибудь —
Себе самому стыдно.
Себя коришь: «Забудь»,
Но червь сомнения грызёт: «Обидно».
Ведь я не враг себе, не враг,
И помню что-то, понимаю,
Что поле не овраг
И боль чужая, не своя, я знаю.
0093
Людская молва, что морская волна,
Всё выплеснет наружу.
И ты понимаешь сполна:
Не верь, а то сядешь в лужу.
Людская молва, что морская волна,
Всё выплеснет наружу.
И ты понимаешь сполна:
Не верь, а то сядешь в лужу.
0094
Нельзя принимать подарок,
Ничего не отдав взамен.
Не бывает ничего даром —
По сути, идет обмен.
Нельзя принимать подарок,
Ничего не отдав взамен.
Не бывает ничего даром —
По сути, идет обмен.
0095
Подлец на публике учтив.
Глупец орёт в надрыве.
И в каждой ссоре свой мотив,
Как гной в любом нарыве.
Подлец на публике учтив.
Глупец орёт в надрыве.
И в каждой ссоре свой мотив,
Как гной в любом нарыве.
0096
Есть что-то хищное в усмешке —
В кривых губах оскал.
Как при воровской дележке
Или приглашение калек на бал.
Есть что-то хищное в усмешке —
В кривых губах оскал.
Как при воровской дележке
Или приглашение калек на бал.
0097
Самые искренние чувства —
Ненависть и мольба.
Любовь — это не искусство,
Просто это судьба.
Самые искренние чувства —
Ненависть и мольба.
Любовь — это не искусство,
Просто это судьба.
0098
В душе у нас и ад, и рай,
Любовь и нежность тоже.
Но зло и подлость невзначай
Так и лезут вон из кожи.
В душе у нас и ад, и рай,
Любовь и нежность тоже.
Но зло и подлость невзначай
Так и лезут вон из кожи.
0099
Какой контраст: нектар и яд —
И всё в одной особе.
И в человеке свой расклад
В любви, и в ненависти, и в злобе.
Какой контраст: нектар и яд —
И всё в одной особе.
И в человеке свой расклад
В любви, и в ненависти, и в злобе.
0100
Мысль двояка на учёте.
Та, что вслух, — тебе.
Сокровенная в почёте,
Для себя в себе.
Мысль двояка на учёте.
Та, что вслух, — тебе.
Сокровенная в почёте,
Для себя в себе.
0101
Через глаза заглядываю в душу.
(Как бы в них не утонуть!)
И, конечно, выбираю сушу,
Там, где твёрже, незамысловатый путь.
Через глаза заглядываю в душу.
(Как бы в них не утонуть!)
И, конечно, выбираю сушу,
Там, где твёрже, незамысловатый путь.
0102
А ложь всегда красива,
В ней нет, конечно, доброты;
Шагает она себе спесиво
В плену страстей и слепоты.
А ложь всегда красива,
В ней нет, конечно, доброты;
Шагает она себе спесиво
В плену страстей и слепоты.
0103
Слова, слова… ну-ну.
Уж лучше бы молчали!
Скорбь любит тишину
И горьких слёз печали.
Слова, слова… ну-ну.
Уж лучше бы молчали!
Скорбь любит тишину
И горьких слёз печали.
0104
Доброе слово — хвала;
От тебя не убудет.
Скверное слово — хула;
Сам себя и осудит.
Доброе слово — хвала;
От тебя не убудет.
Скверное слово — хула;
Сам себя и осудит.
0105
Что za nadto — то не здраво,
Тут логику не ищи.
Без мяса варево не браво —
Просто пустые щи.
Что za nadto — то не здраво,
Тут логику не ищи.
Без мяса варево не браво —
Просто пустые щи.
0106
И быть счастливым просто так,
И быть несчастным от запоя,
Курить с наслаждением табак
И кашлять хрипло от застоя.
Какая боль, и стыд, и жалость…
А у меня всё это во плоти.
Теперь я исправляюсь малость,
Хотя уже в конце пути.
О человечки с детскими мозгами,
Любого возраста и пола!
С пороками играете вы сами,
Играете на грани фола.
И быть счастливым просто так,
И быть несчастным от запоя,
Курить с наслаждением табак
И кашлять хрипло от застоя.
Какая боль, и стыд, и жалость…
А у меня всё это во плоти.
Теперь я исправляюсь малость,
Хотя уже в конце пути.
О человечки с детскими мозгами,
Любого возраста и пола!
С пороками играете вы сами,
Играете на грани фола.
0107
Плывут по небу облака
Из ниоткуда в никуда…
С тоской гляжу: пока, пока,
И тянется туда рука.
Зачем? Их не остановить.
Идут, плывут, и оборвётся нить.
Ведь прошлого не возвратить
И облака не остановить.
Умерь свою тоску
И уподобь умершему листку,
Что дереву служил,
А ведь он тоже жил!
Мы с каждым годом
Всё меньше значим.
Порывы есть, а силы нет;
И втуне горько плачем,
Хотя всё это суета сует.
Плывут по небу облака
Из ниоткуда в никуда…
С тоской гляжу: пока, пока,
И тянется туда рука.
Зачем? Их не остановить.
Идут, плывут, и оборвётся нить.
Ведь прошлого не возвратить
И облака не остановить.
Умерь свою тоску
И уподобь умершему листку,
Что дереву служил,
А ведь он тоже жил!
Мы с каждым годом
Всё меньше значим.
Порывы есть, а силы нет;
И втуне горько плачем,
Хотя всё это суета сует.
0108
До чего всё гармонично,
Просто — значит гениально.
Познаём мы мир привычно,
Спотыкаясь лбом в реальность.
Слышим только звуки,
Ощущаем теплоту и холод,
Нежность — через руки,
Сытость — через голод.
В этом мире
Всё имеет меру.
Пресыщение тоже.
Истина зиждется на вере.
Остальное — через кожу.
До чего всё гармонично,
Просто — значит гениально.
Познаём мы мир привычно,
Спотыкаясь лбом в реальность.
Слышим только звуки,
Ощущаем теплоту и холод,
Нежность — через руки,
Сытость — через голод.
В этом мире
Всё имеет меру.
Пресыщение тоже.
Истина зиждется на вере.
Остальное — через кожу.
0109
Вода струится между пальцами,
Уходя в поток.
Песок струится между пальцами,
Уходя в песок.
Песок песку непостижим.
Вода с водой сливается в порыве —
Не может выдержать режим,
Как гной в нарыве.
Вода струится между пальцами,
Уходя в поток.
Песок струится между пальцами,
Уходя в песок.
Песок песку непостижим.
Вода с водой сливается в порыве —
Не может выдержать режим,
Как гной в нарыве.
0110
«Конец пути куда важней начала, —
Мне говорила когда-то Мама, —
Ты напрягись, сынок, сначала». —
«Я напрягался, аж вздулись вены, Мама.
Тернистая дорога до причала,
Где нам уже готова яма, Мама».
«Конец пути куда важней начала, —
Мне говорила когда-то Мама, —
Ты напрягись, сынок, сначала». —
«Я напрягался, аж вздулись вены, Мама.
Тернистая дорога до причала,
Где нам уже готова яма, Мама».
0111
Говорят, что от бессонницы
Молоко, — пью.
И до тысячи считаю,
Но не сплю.
Бессонница, бессонница,
Словно конница.
Стучит в висках,
Когда же мысли угомонятся
И лягут спать?
В висках, как в тисках,
Зажата мысль.
Сердце, уймись.
Спать, спать!
Весь смысл.
Исчезнет мир,
Притушен разум,
И в царство снов
Всё окунётся разом.
Говорят, что от бессонницы
Молоко, — пью.
И до тысячи считаю,
Но не сплю.
Бессонница, бессонница,
Словно конница.
Стучит в висках,
Когда же мысли угомонятся
И лягут спать?
В висках, как в тисках,
Зажата мысль.
Сердце, уймись.
Спать, спать!
Весь смысл.
Исчезнет мир,
Притушен разум,
И в царство снов
Всё окунётся разом.
0112
По-другому надо бы, надо бы —
Постоянно стучит в мозгу.
Преодолеть надо бы якобы,
Преодолеть через «не могу».
Для меня зло греховно,
Ко Всевышнему бью челом.
Все мы грешники поголовно,
Умники задним числом.
По-другому надо бы, надо бы,
И горечь — что полынь во рту.
Смелее надо бы, надо бы,
Смелее и напрямоту,
По-другому надо бы, надо бы —
Занозой сидит в мозгу.
Через ухабы, надолбы
Спотыкаюсь, иду, ползу.
По-другому надо бы, надо бы —
Постоянно стучит в мозгу.
Преодолеть надо бы якобы,
Преодолеть через «не могу».
Для меня зло греховно,
Ко Всевышнему бью челом.
Все мы грешники поголовно,
Умники задним числом.
По-другому надо бы, надо бы,
И горечь — что полынь во рту.
Смелее надо бы, надо бы,
Смелее и напрямоту,
По-другому надо бы, надо бы —
Занозой сидит в мозгу.
Через ухабы, надолбы
Спотыкаюсь, иду, ползу.
0113
Жизнь и смерть —
Абсолют,
Взятый за основу.
А могила —
Наш последний приют.
Говорят,
Что на обнову.
Жизнь и смерть —
Абсолют,
Взятый за основу.
А могила —
Наш последний приют.
Говорят,
Что на обнову.
0114
Бегут года чередой устало,
Не остановить их бег.
Уже за восемьдесят — немало…
Я утверждаю: «Сладок не бывает грех».
О, сколько я грешил на свете!
Кто не грешил, тому не верь.
В какой-то мере мы в ответе,
Что не отворяли благую дверь!
Бегут года чередой устало,
Не остановить их бег.
Уже за восемьдесят — немало…
Я утверждаю: «Сладок не бывает грех».
О, сколько я грешил на свете!
Кто не грешил, тому не верь.
В какой-то мере мы в ответе,
Что не отворяли благую дверь!
0115
Меня волнует не день вчерашний,
Хотя какой-то остался след.
Меня волнует настоящий,
И что принёс он: благо или вред.
Томят меня больные ноги,
Так хочется уверенно ходить.
И как трудны сейчас дороги,
А мне бы по лесу бродить.
Меня волнует не день вчерашний,
Хотя какой-то остался след.
Меня волнует настоящий,
И что принёс он: благо или вред.
Томят меня больные ноги,
Так хочется уверенно ходить.
И как трудны сейчас дороги,
А мне бы по лесу бродить.
0116
Жил как умел —
По-другому не вышло.
Всё-таки что-то имел,
Не скажешь, что пышно.
Знаю, что мелко.
Значит, так вышло.
Жил как умел —
По-другому не вышло.
Всё-таки что-то имел,
Не скажешь, что пышно.
Знаю, что мелко.
Значит, так вышло.
0117
Бывают слова, как порох —
Несут взрывную смесь.
Другие — только шорох
И даже смерть.
Бывают слова, как порох —
Несут взрывную смесь.
Другие — только шорох
И даже смерть.
0118
«Судить не нам, карать не нам», —
Из года в год мы повторяем,
Ведь молвил Он: «Аз воздам».
Так это Божий суд — другого мы не знаем.
Пути Господни неисповедимы:
«Судите вы, и да будете судимы».
«Судить не нам, карать не нам», —
Из года в год мы повторяем,
Ведь молвил Он: «Аз воздам».
Так это Божий суд — другого мы не знаем.
Пути Господни неисповедимы:
«Судите вы, и да будете судимы».
0119
В душе сплошная муть,
Я не в своём стакане;
Хочу вздремнуть, заснуть,
Но голова в дурном тумане…
И что-то давит мне на грудь —
Ни охнуть, ни вздохнуть.
Засну, но снится мне,
Что тянут, тянут на аркане.
И где мерило старости твоей:
В душе иль в теле?
Мне кажется: скорей
Итожь свои потери.
Теряем всё и навсегда —
И даже не оставляем тени.
Недаром считаем мы года
И верим в тайну провидения.
В душе сплошная муть,
Я не в своём стакане;
Хочу вздремнуть, заснуть,
Но голова в дурном тумане…
И что-то давит мне на грудь —
Ни охнуть, ни вздохнуть.
Засну, но снится мне,
Что тянут, тянут на аркане.
И где мерило старости твоей:
В душе иль в теле?
Мне кажется: скорей
Итожь свои потери.
Теряем всё и навсегда —
И даже не оставляем тени.
Недаром считаем мы года
И верим в тайну провидения.
0120
Жизнь и смерть —
Как свет и тьма.
Без жизни
Смерти не бывает.
Как хорошо:
Есть ночь,
Есть день,
Есть радость и печаль,
Есть даже жалость.
Без мук
И наслаждений нет.
Всё оставляет
В жизни след,
Свой отпечаток —
Хотя бы малость.
Жизнь и смерть —
Как свет и тьма.
Без жизни
Смерти не бывает.
Как хорошо:
Есть ночь,
Есть день,
Есть радость и печаль,
Есть даже жалость.
Без мук
И наслаждений нет.
Всё оставляет
В жизни след,
Свой отпечаток —
Хотя бы малость.
0121
Душевная боль,
Наверное,
Сильнее боли плоти.
Как это взвесить,
Определить?!
Ведь рану
Плоти
Лечат.
Душевная —
Всю жизнь
Сочит!
Душевная боль,
Наверное,
Сильнее боли плоти.
Как это взвесить,
Определить?!
Ведь рану
Плоти
Лечат.
Душевная —
Всю жизнь
Сочит!
0122
Благословенна боль,
Что метит наши раны.
Она важна, как в жизни соль
И как для верующих осанны.
Благословенна боль,
Что метит наши раны.
Она важна, как в жизни соль
И как для верующих осанны.
0123
Смерть и боль в законной паре —
Неразделимая чета.
Коль боль в своём ударе —
Пришла последняя черта.
Смерть и боль в законной паре —
Неразделимая чета.
Коль боль в своём ударе —
Пришла последняя черта.
0124
Изнуряющее томление
Навалилось на меня,
Наполняет тело ленью
На исходе дня.
Ломит спину, и ноют голени:
День прошёл в бегах.
Может, ноги поняли,
Что правда всё-таки в ногах.
Изнуряющее томление
Навалилось на меня,
Наполняет тело ленью
На исходе дня.
Ломит спину, и ноют голени:
День прошёл в бегах.
Может, ноги поняли,
Что правда всё-таки в ногах.
0125
Священная вода
Снимает боль недуга,
Как вера в чудо иногда,
Как вера в Бога или друга.
Священная вода
Снимает боль недуга,
Как вера в чудо иногда,
Как вера в Бога или друга.
0126
Воспоминания, как искорки костра,
Вспыхнут — и тут же затихают.
И кажется, что было всё вчера.
Моя печаль границ не знает.
И так под ложечкой засосёт,
Душа рыдает молча…
Навряд ли кто поймёт,
Что больше нету мочи.
Воспоминания, как искорки костра,
Вспыхнут — и тут же затихают.
И кажется, что было всё вчера.
Моя печаль границ не знает.
И так под ложечкой засосёт,
Душа рыдает молча…
Навряд ли кто поймёт,
Что больше нету мочи.
0127
Колокола поют: «Динг-донг, динг-донг,
Это твой долг, долг…»
Поклониться, помолиться
Хорошо душе и телу.
«Динг-донг, динг-донг.
Ведь мог, мог…»
Далёко слышен звон:
«Динг-донг, динг-донг».
Чем не диво, отбивает било!
А может, бред меня томит?
И непрерывно колокол звенит
Призывно-грустный тон:
«Динг-донг, динг-донг,
динг-донг, динг-донг».
Незамысловатая рулада,
Пронзительный бой.
Какую звонкость надо,
Чтобы, Боже, связь была с Тобой?!
Колокола поют: «Динг-донг, динг-донг,
Это твой долг, долг…»
Поклониться, помолиться
Хорошо душе и телу.
«Динг-донг, динг-донг.
Ведь мог, мог…»
Далёко слышен звон:
«Динг-донг, динг-донг».
Чем не диво, отбивает било!
А может, бред меня томит?
И непрерывно колокол звенит
Призывно-грустный тон:
«Динг-донг, динг-донг,
динг-донг, динг-донг».
Незамысловатая рулада,
Пронзительный бой.
Какую звонкость надо,
Чтобы, Боже, связь была с Тобой?!
0128
Принимаю всё как есть,
Кроме ненависти и злобы.
Для меня в делах и честь
Золотом высокой пробы.
Принимаю тебя, неудача,
Как случайность, терпеливо, не зло.
Значит, было не так, а надо иначе —
Стало быть, мне за дело дано.
И удача для меня как награда,
Я считаю, что мне повезло:
И деяния были как надо,
Обошёл я скверну и зло.
И слезой принимаю несчастье,
В тайне горя позорного нет.
И рюмашку выпью за счастье
И за здравие многих лет.
Принимаю всё как есть,
Кроме ненависти и злобы.
Для меня в делах и честь
Золотом высокой пробы.
Принимаю тебя, неудача,
Как случайность, терпеливо, не зло.
Значит, было не так, а надо иначе —
Стало быть, мне за дело дано.
И удача для меня как награда,
Я считаю, что мне повезло:
И деяния были как надо,
Обошёл я скверну и зло.
И слезой принимаю несчастье,
В тайне горя позорного нет.
И рюмашку выпью за счастье
И за здравие многих лет.
0129
Восхищаюсь восходом светила
И закатом вечерних лучей…
Разве это не диво?
Зажигают миллиарды свечей!
Восхищаюсь восходом светила
И закатом вечерних лучей…
Разве это не диво?
Зажигают миллиарды свечей!
0130
Свинцом придавило виски,
И спазмом челюсти сжимает.
То ли от давления, то ли от тоски
Мозг меня донимает.
Свинцом придавило виски,
И спазмом челюсти сжимает.
То ли от давления, то ли от тоски
Мозг меня донимает.
0131
Радость и горе
Всегда, конечно, рядом,
Как океан и море,
Как светлый рай с горящим адом.
Радость и горе
Всегда, конечно, рядом,
Как океан и море,
Как светлый рай с горящим адом.
0132
Старею я, старею,
И больше ничего.
Не горю, а тлею,
А думал: «Ого-го!»
Как будто думал — но о чём?
Как будто верил, что суть не в Боге,
Что жизнь бьёт ключом.
На деле — еле передвигаю ноги.
Какая жизнь во мне кипела!
Какие были страсти!
Но старость постепенно зрела —
И вот одни теперь напасти.
Болят несносно ноги,
Хоть сколько их ни мажь,
И нет большой дороги,
И не услышать: «Бегом марш!»
А иногда давление скачет,
Засорены артерии и вены.
Душа уже не плачет,
Не ждём большие перемены.
Старею я, старею,
И больше ничего.
Не горю, а тлею,
А думал: «Ого-го!»
Как будто думал — но о чём?
Как будто верил, что суть не в Боге,
Что жизнь бьёт ключом.
На деле — еле передвигаю ноги.
Какая жизнь во мне кипела!
Какие были страсти!
Но старость постепенно зрела —
И вот одни теперь напасти.
Болят несносно ноги,
Хоть сколько их ни мажь,
И нет большой дороги,
И не услышать: «Бегом марш!»
А иногда давление скачет,
Засорены артерии и вены.
Душа уже не плачет,
Не ждём большие перемены.
0133
Планета наша — сирота во Вселенной.
Не верю, нет, не может быть.
Я твёрдо знаю: где-то в энной
Должны собратья жить.
Что где-то там, в немыслимых глубинах,
В бездне пространства-бытия
Такой же мир, живой и милый,
Такая же щедрая земля.
И человека взор упрямо
Направлен бесконечно ввысь,
И трудится над этим неустанно
В дерзаниях людская мысль.
Планета наша — сирота во Вселенной.
Не верю, нет, не может быть.
Я твёрдо знаю: где-то в энной
Должны собратья жить.
Что где-то там, в немыслимых глубинах,
В бездне пространства-бытия
Такой же мир, живой и милый,
Такая же щедрая земля.
И человека взор упрямо
Направлен бесконечно ввысь,
И трудится над этим неустанно
В дерзаниях людская мысль.
0135
Что знаем мы
И что знать надо?
Рождаемся из тьмы,
И это нам уже награда.
Что знаем мы
И что знать надо?
Рождаемся из тьмы,
И это нам уже награда.
0136
Чёрный провал в бесконечность…
Только время для него встало,
Кануло в вечность,
Обозначив конец и начало.
Чёрный провал в бесконечность…
Только время для него встало,
Кануло в вечность,
Обозначив конец и начало.
0137
С неба падает вода —
Осенняя, холодная влага.
Для кого-то чуть ли не беда,
Для кого-то — благо.
С неба падает вода —
Осенняя, холодная влага.
Для кого-то чуть ли не беда,
Для кого-то — благо.
0138
Окаменевшие страданья:
В глазах печали знак.
Радость их давно в изгнанье?
В душе один лишь мрак.
О старики приюта!
Одни, как перст одни,
Невольники мнимого уюта,
В забвении ваши дни.
Ваша радость застыла,
Как зимою вода,
Ваши мысли покрыли
Одиночество и холода.
Забвенье вам — посмертная награда,
Имена потомство не хранит,
Вокруг могил не стоит ограда,
Не высится ни бронза, ни гранит.
Ведь ангелочки-дети
И немощные старики —
Мы все за них в ответе,
Как ты ни крути…
Окаменевшие страданья:
В глазах печали знак.
Радость их давно в изгнанье?
В душе один лишь мрак.
О старики приюта!
Одни, как перст одни,
Невольники мнимого уюта,
В забвении ваши дни.
Ваша радость застыла,
Как зимою вода,
Ваши мысли покрыли
Одиночество и холода.
Забвенье вам — посмертная награда,
Имена потомство не хранит,
Вокруг могил не стоит ограда,
Не высится ни бронза, ни гранит.
Ведь ангелочки-дети
И немощные старики —
Мы все за них в ответе,
Как ты ни крути…
0139
Сводит судорогой ноги,
И ночами мне не спится.
Лучше б снились мне дороги,
Но ногам не остановиться.
Боже мой! Как они устали,
Посинели жилы!
Может быть, они из стали.
Слава Богу, живы!
Говорят, что жизнь — движение.
Только от порога до порога
На дворе скольжение —
Трудная зимой дорога.
Сводит судорогой ноги,
И ночами мне не спится.
Лучше б снились мне дороги,
Но ногам не остановиться.
Боже мой! Как они устали,
Посинели жилы!
Может быть, они из стали.
Слава Богу, живы!
Говорят, что жизнь — движение.
Только от порога до порога
На дворе скольжение —
Трудная зимой дорога.
0140
Шептала боль: «Уймись,
В кровать скорей ложись.
Ведь жизнь всего одна,
И потрудился ты сполна».
Рассудок боли вопреки
Нашёптывал: «Вперёд иди,
Движение — это жизнь.
За эту истину держись».
Ещё не кончен марафон,
Ещё один прогон,
А может, даже не один, —
Своей судьбе ты господин.
Человек силён
Только верою.
Богом наделён —
«Верую! Верую!»
Шептала боль: «Уймись,
В кровать скорей ложись.
Ведь жизнь всего одна,
И потрудился ты сполна».
Рассудок боли вопреки
Нашёптывал: «Вперёд иди,
Движение — это жизнь.
За эту истину держись».
Ещё не кончен марафон,
Ещё один прогон,
А может, даже не один, —
Своей судьбе ты господин.
Человек силён
Только верою.
Богом наделён —
«Верую! Верую!»
0141
Суматошно ночью мысли скачут,
Перед глазами рельефный контур дня.
Мне не уснуть, и значит,
Тревожный был он у меня.
Остался след известий:
Тот умер, а тот убит.
Там взорвалось — итог последствий.
И нерв, как струна, гудит.
Напряжено всё тело —
И как теперь уснуть?
Себя я спрашиваю:
«Тебе какое дело,
Что у кого-то насильно
Оборвался путь?»
Но всё в себя вмещает человек.
Мы человечки, человеки, люди.
В наш слишком бурный век
Других по их деяниям судим.
Суматошно ночью мысли скачут,
Перед глазами рельефный контур дня.
Мне не уснуть, и значит,
Тревожный был он у меня.
Остался след известий:
Тот умер, а тот убит.
Там взорвалось — итог последствий.
И нерв, как струна, гудит.
Напряжено всё тело —
И как теперь уснуть?
Себя я спрашиваю:
«Тебе какое дело,
Что у кого-то насильно
Оборвался путь?»
Но всё в себя вмещает человек.
Мы человечки, человеки, люди.
В наш слишком бурный век
Других по их деяниям судим.
0142
Сестра,
А мне приснилась Мама.
Вот первый раз
Со дня её кончины.
Стою я у окна
И вижу явственно
Колонну.
Она как будто мимо
Проходила.
Крестовый ход иль похороны.
В руках несут иконы,
И вижу Маму.
Как всегда,
Завязанный платочек,
Но без иконы.
И я кричу:
«Возьми, возьми икону!»
На что в ответ
Решительное «Нет и нет».
Мне жест понятен.
Процессия ушла,
А с ней ушла и Мама.
Не позвала с собой туда —
Наверно, слишком рано.
Сестра,
А мне приснилась
Мама.
Сестра,
А мне приснилась Мама.
Вот первый раз
Со дня её кончины.
Стою я у окна
И вижу явственно
Колонну.
Она как будто мимо
Проходила.
Крестовый ход иль похороны.
В руках несут иконы,
И вижу Маму.
Как всегда,
Завязанный платочек,
Но без иконы.
И я кричу:
«Возьми, возьми икону!»
На что в ответ
Решительное «Нет и нет».
Мне жест понятен.
Процессия ушла,
А с ней ушла и Мама.
Не позвала с собой туда —
Наверно, слишком рано.
Сестра,
А мне приснилась
Мама.
0143
Не отдают, что Богом дадено.
Оно не приобретено, не крадено.
Все горечи, все гадости,
Удачи все и радости —
Они родимые твои!
Не отдают, что Богом дадено.
Оно не приобретено, не крадено.
Все горечи, все гадости,
Удачи все и радости —
Они родимые твои!
0144
А у меня всегда одинаково:
Ни так ни сяк.
Нет событий знаковых,
Просто душит будняк.
Рефлексы со скоростью мысли,
Отдачи почти никакой,
И нету здравого смысла
Рваться куда-то в бой.
Боль всё-таки прижала,
Что мир уже не мил.
Радикулит хуже змеиного жала,
Больно меня укусил.
Вот барахлят почки —
Чего-то им недостаёт;
То каменеет колом позвоночник,
В ногу болью отдаёт.
А когда боль отступает —
И печаль уже не печаль,
И солнце по-другому сияет,
На душе лучезарная даль.
И мне уже не больно —
Как хорошо жить без неё!
Радость струится невольно —
Вот оно, счастье моё.
А у меня всегда одинаково:
Ни так ни сяк.
Нет событий знаковых,
Просто душит будняк.
Рефлексы со скоростью мысли,
Отдачи почти никакой,
И нету здравого смысла
Рваться куда-то в бой.
Боль всё-таки прижала,
Что мир уже не мил.
Радикулит хуже змеиного жала,
Больно меня укусил.
Вот барахлят почки —
Чего-то им недостаёт;
То каменеет колом позвоночник,
В ногу болью отдаёт.
А когда боль отступает —
И печаль уже не печаль,
И солнце по-другому сияет,
На душе лучезарная даль.
И мне уже не больно —
Как хорошо жить без неё!
Радость струится невольно —
Вот оно, счастье моё.
0145
В пространстве моей души
Нет простора.
Как будто живу в глуши
Без радости и задора.
В пространстве моей души
Нет простора.
Как будто живу в глуши
Без радости и задора.
0146
Безмолвная боль,
Усталая нежность,
Безвыходная роль,
Неведомая вечность.
Безмолвная боль,
Усталая нежность,
Безвыходная роль,
Неведомая вечность.
0147
В предзакатном солнце
Вода окрашена в розовый цвет.
А помнишь?
А знаешь?
Я помню не очень,
Я знаю не точно.
Промозглая осень,
А дождик всё мочит и мочит.
И помню: девичьи очи,
Что приворожили…
Но годы уходят,
И ветер в лицо мне хлещет,
Но цель пропадает — не вещи!
А что-то похлеще.
А правда лежала на поверхности,
У всех, поверьте, на виду.
Привыкли к неверности,
А может… на беду?
В предзакатном солнце
Вода окрашена в розовый цвет.
А помнишь?
А знаешь?
Я помню не очень,
Я знаю не точно.
Промозглая осень,
А дождик всё мочит и мочит.
И помню: девичьи очи,
Что приворожили…
Но годы уходят,
И ветер в лицо мне хлещет,
Но цель пропадает — не вещи!
А что-то похлеще.
А правда лежала на поверхности,
У всех, поверьте, на виду.
Привыкли к неверности,
А может… на беду?
0148
Слетают листья с веток,
Как стая перелётных птиц,
Уходит в отпуск лето,
Сыграв с природой блиц.
Слетают листья с веток,
Как стая перелётных птиц,
Уходит в отпуск лето,
Сыграв с природой блиц.
0149
Доброго слова и тёплого взгляда —
Много ли человеку надо?
Вот это и есть награда,
Ценнее всякого клада.
Доброго слова и тёплого взгляда —
Много ли человеку надо?
Вот это и есть награда,
Ценнее всякого клада.
0150
И тучи чёрные повисли —
Ни дать ни взять — гроза.
Дурные приходят мысли
Про синие-пресиние глаза.
И тучи чёрные повисли —
Ни дать ни взять — гроза.
Дурные приходят мысли
Про синие-пресиние глаза.
0151
Бесценно только то, что неповторимо,
Бесценно только то, что в первый раз.
А если жизнь проходит мимо,
Поверь тому, что видит глаз.
Бесценно только то, что неповторимо,
Бесценно только то, что в первый раз.
А если жизнь проходит мимо,
Поверь тому, что видит глаз.
0152
Но сроки определены,
Границы бытия очерчены.
Всегда мы удивлены,
Как рано со смертью повенчаны.
Но сроки определены,
Границы бытия очерчены.
Всегда мы удивлены,
Как рано со смертью повенчаны.
0153
Не спится, ноют ноги.
Сегодня много не ходил.
Усну — и снятся вновь дороги,
Как будто чёрт меня водил.
Не спится, ноют ноги.
Сегодня много не ходил.
Усну — и снятся вновь дороги,
Как будто чёрт меня водил.
0154
В глазах застыла пустота —
Отпечаток затаённой боли.
И жизнь уже не та,
И нету больше воли.
В глазах застыла пустота —
Отпечаток затаённой боли.
И жизнь уже не та,
И нету больше воли.
0155
Бальзам для души — приветливое слово.
Конечно, это всё не ново.
Но будь «здоров» или «здорово»
Всегда звучит толково.
Бальзам для души — приветливое слово.
Конечно, это всё не ново.
Но будь «здоров» или «здорово»
Всегда звучит толково.
0156
Воли нет, слабеют ноги.
Всё, что делаю, — через «не могу».
По больницам обиваю я пороги,
Говорю, что есть, — нисколечко не лгу.
Воли нет, слабеют ноги.
Всё, что делаю, — через «не могу».
По больницам обиваю я пороги,
Говорю, что есть, — нисколечко не лгу.
0157
Я живу своею скорбью,
Сплю, завернувшись в грусть.
Посыпаю раны солью,
Страдаю по делу — ну и пусть…
Жалуюсь? Жалуюсь, что ли?
Нет, просто кричу от боли,
И дышит старость хрипло.
Поди, болезнь прилипла.
С трудом тягаю ногу,
Но не кляну свою дорогу.
Я живу своею скорбью,
Сплю, завернувшись в грусть.
Посыпаю раны солью,
Страдаю по делу — ну и пусть…
Жалуюсь? Жалуюсь, что ли?
Нет, просто кричу от боли,
И дышит старость хрипло.
Поди, болезнь прилипла.
С трудом тягаю ногу,
Но не кляну свою дорогу.
0158
Не знаю, где ставить запятую,
А точка сама себя найдет.
И не променяешь на жизнь иную,
Махнешь рукой — и так сойдёт.
Не знаю, где ставить запятую,
А точка сама себя найдет.
И не променяешь на жизнь иную,
Махнешь рукой — и так сойдёт.
0159
Твоя слеза меня смутила.
Какой нанёс тебе я вред?
И в старости для меня ты мила́,
А остальное — просто бред.
И мне дорога твоя морщинка —
Она всего лишь жизни след.
Пусть не умывает щеку слезинка,
Тебя люблю, а остальное — бред.
А может, случайная песчинка
Влетела прямо в глаз?
Теперь понятна мне твоя слезинка.
Я рад: ничто не разделяет нас.
Твоя слеза меня смутила.
Какой нанёс тебе я вред?
И в старости для меня ты мила́,
А остальное — просто бред.
И мне дорога твоя морщинка —
Она всего лишь жизни след.
Пусть не умывает щеку слезинка,
Тебя люблю, а остальное — бред.
А может, случайная песчинка
Влетела прямо в глаз?
Теперь понятна мне твоя слезинка.
Я рад: ничто не разделяет нас.
0160
И только развожу руками
На промахи — вот маху дал!
Теперь рассчитываюсь ногами
И дальше ими измеряю даль.
И только развожу руками
На промахи — вот маху дал!
Теперь рассчитываюсь ногами
И дальше ими измеряю даль.
0161
Что красота без доброты?
Вот статуя — она мертва, бесстрастна,
Но нет в ней только теплоты
И нет души, хотя она прекрасна.
Что красота без доброты?
Вот статуя — она мертва, бесстрастна,
Но нет в ней только теплоты
И нет души, хотя она прекрасна.
0134
Пришёл, как все, я оттуда,
Уйду, как все, в никуда,
Но жил — уже чудо!
Сюда не вернусь никогда.
И это, и то, и что-то
Было у меня:
Любил, ненавидел кого-то,
За кем-то бежал, семеня.
В идеалы слепо верил,
Но с поля колосья воровал:
Голод гнал за двери,
И его кто-то тёткой называл.
Не замкнут, жаден к чувствам,
Ласк не получал, ловил их тень
И ссорился с большим искусством —
Конечно, не ленив, занят целый день.
Напичкан странной смесью:
Характер мягкий, при случае бодлив,
И жил без всякой спеси,
Немного, но всё-таки болтлив.
Я с детства не тащу занозы —
К чему былое ворошить?
С шипами выращивают розы:
Не с прошлым, а с будущим нам жить.
На службу не глядел я косо
И лямку тридцать лет с усердием тянул,
И к службе не было вопросов,
Хотя порой в спиртном тонул.
Своим семейством я вполне доволен:
Два сына и дочка, лапушка моя.
Супругой со школьных лет я болен,
Конечно, главное — семья!
Бед немало перенёс,
Знал удач немало
И духовно рос,
Спотыкался малость.
Так я живу — дышу
И мыслю так, как надо,
И в рай я не спешу,
Тем более себе не выбирают ада.
Дышу, живу, надеясь
На милость будущего дня,
Мечтой заветной греюсь —
Авось всё выйдет у меня.
Я такой, как есть,
Гляжу из своей же колокольни.
К себе же — прямота и честь.
Сказ, мне кажется,
Читается прикольно.
Пришёл, как все, я оттуда,
Уйду, как все, в никуда,
Но жил — уже чудо!
Сюда не вернусь никогда.
И это, и то, и что-то
Было у меня:
Любил, ненавидел кого-то,
За кем-то бежал, семеня.
В идеалы слепо верил,
Но с поля колосья воровал:
Голод гнал за двери,
И его кто-то тёткой называл.
Не замкнут, жаден к чувствам,
Ласк не получал, ловил их тень
И ссорился с большим искусством —
Конечно, не ленив, занят целый день.
Напичкан странной смесью:
Характер мягкий, при случае бодлив,
И жил без всякой спеси,
Немного, но всё-таки болтлив.
Я с детства не тащу занозы —
К чему былое ворошить?
С шипами выращивают розы:
Не с прошлым, а с будущим нам жить.
На службу не глядел я косо
И лямку тридцать лет с усердием тянул,
И к службе не было вопросов,
Хотя порой в спиртном тонул.
Своим семейством я вполне доволен:
Два сына и дочка, лапушка моя.
Супругой со школьных лет я болен,
Конечно, главное — семья!
Бед немало перенёс,
Знал удач немало
И духовно рос,
Спотыкался малость.
Так я живу — дышу
И мыслю так, как надо,
И в рай я не спешу,
Тем более себе не выбирают ада.
Дышу, живу, надеясь
На милость будущего дня,
Мечтой заветной греюсь —
Авось всё выйдет у меня.
Я такой, как есть,
Гляжу из своей же колокольни.
К себе же — прямота и честь.
Сказ, мне кажется,
Читается прикольно.
0079
Болезни все на нервной почве,
Нас ждёт инсульт, инфаркт.
Но как лечить заочно?
Что слово лечит — это факт.
Болезни все на нервной почве,
Нас ждёт инсульт, инфаркт.
Но как лечить заочно?
Что слово лечит — это факт.
0162
И сердце жалостью безмерной сжато,
Немало слёз пролил.
Я недостаточно любил когда-то,
Но всё равно тебя боготворил.
Пускай зачтётся в будущей встрече,
В слезах прощение молю,
И вздрагивают невольно плечи:
Любил — люблю, любил — люблю…
И сердце жалостью безмерной сжато,
Немало слёз пролил.
Я недостаточно любил когда-то,
Но всё равно тебя боготворил.
Пускай зачтётся в будущей встрече,
В слезах прощение молю,
И вздрагивают невольно плечи:
Любил — люблю, любил — люблю…
0163
Я воздух вдыхаю
И вновь выдыхаю
До хрипа в груди.
Руками зачем-то махаю,
Ору: в сознанье приди.
Внезапно укол потери
Пронзил меня неспроста,
Потом дрожь по телу
И тут же — леденящая пустота.
Мои чувства онемели:
«Господи, только не это!
Нет, только, не это».
Я, никогда не веривший в Тебя,
Умоляю как никогда.
Всё, что в душе рвалось,
Металось, пело, —
Всё застыло глыбой льда.
Неподвижно больше тело,
И душа отторгнута навсегда.
Переливы её голоса
Смолкли навсегда.
И лёгкость шелковистого волоса
Я чувствовать не буду никогда.
Я воздух вдыхаю
И вновь выдыхаю
До хрипа в груди.
Руками зачем-то махаю,
Ору: в сознанье приди.
Внезапно укол потери
Пронзил меня неспроста,
Потом дрожь по телу
И тут же — леденящая пустота.
Мои чувства онемели:
«Господи, только не это!
Нет, только, не это».
Я, никогда не веривший в Тебя,
Умоляю как никогда.
Всё, что в душе рвалось,
Металось, пело, —
Всё застыло глыбой льда.
Неподвижно больше тело,
И душа отторгнута навсегда.
Переливы её голоса
Смолкли навсегда.
И лёгкость шелковистого волоса
Я чувствовать не буду никогда.
0164
Я каждую ночь, засыпая,
Молю: «Приснись, пожалуйста, мне».
Но ночь постоянно немая,
Как будто всё там на замке.
Ты ушла так тихо, моя дорогая,
И сигнала оттуда нет мне.
Я плакал, молил, провожая,
И отдал все почести на этой земле.
Я каждую ночь, засыпая,
Молю: «Приснись, пожалуйста, мне».
Но ночь постоянно немая,
Как будто всё там на замке.
Ты ушла так тихо, моя дорогая,
И сигнала оттуда нет мне.
Я плакал, молил, провожая,
И отдал все почести на этой земле.
0165
Ушла любимая, ушла
И даже ойкнуть не успела.
А утром радостной была
И про себя, мурлыча, пела.
Я утром ей глаза закапал:
«Поди ты просто медсестра».
Не мыслил даже, что буду плакать
Всего лишь через полчаса.
Она поведала
(В лечебнице случилось),
Что ночью чуть не умерла,
Что сердце с перебоем билось.
Теперь я дома,
Такие, Толя, вот дела.
Ушла любимая, ушла.
Ушла, но не из сердца, а из виду.
Прости, что чем-то я тебя обидел.
Я крест твой доношу:
За все грехи простить прошу.
Ушла любимая, ушла
И даже ойкнуть не успела.
А утром радостной была
И про себя, мурлыча, пела.
Я утром ей глаза закапал:
«Поди ты просто медсестра».
Не мыслил даже, что буду плакать
Всего лишь через полчаса.
Она поведала
(В лечебнице случилось),
Что ночью чуть не умерла,
Что сердце с перебоем билось.
Теперь я дома,
Такие, Толя, вот дела.
Ушла любимая, ушла.
Ушла, но не из сердца, а из виду.
Прости, что чем-то я тебя обидел.
Я крест твой доношу:
За все грехи простить прошу.
0166
Прощай, моя радость,
Прощай, моя совесть,
Примером для всех нас жила,
Ещё не окончена повесть —
И в детях и внуках ты будешь жива.
Прощай, моя радость,
Прощай, моя совесть,
Примером для всех нас жила,
Ещё не окончена повесть —
И в детях и внуках ты будешь жива.
0167
Я знаю: мы встретимся с тобою,
Я точку встречи определил
И место окроплю слезою…
Люблю, любил,
Люблю, любил.
Я знаю: мы встретимся с тобою,
Я точку встречи определил
И место окроплю слезою…
Люблю, любил,
Люблю, любил.
0168
Любовь моя, ты просто звук,
Лишённый смысла и значения.
А мне не хватает твоих рук и губ,
И нежности прикосновения.
Любовь моя, ты просто звук,
Лишённый смысла и значения.
А мне не хватает твоих рук и губ,
И нежности прикосновения.
0169
О, как мне горько ныне,
И одиночество гнетёт!
Сижу в саду,
А как в пустыне…
И глаз не радует,
Что всё цветёт.
О, как мне горько ныне,
И одиночество гнетёт!
Сижу в саду,
А как в пустыне…
И глаз не радует,
Что всё цветёт.
0170
Что впереди? — Печаль без меры.
А что меня в грядущем ждёт?
Невозвратимые потери,
И одиночество гнетёт.
Что впереди? — Печаль без меры.
А что меня в грядущем ждёт?
Невозвратимые потери,
И одиночество гнетёт.
0171
Прости меня, за всё прости,
А был тебе я не подарок,
И крест твой мне теперь нести,
Как недогоревший свечи огарок.
Прости меня, за всё прости,
А был тебе я не подарок,
И крест твой мне теперь нести,
Как недогоревший свечи огарок.
0172
Чёрта с два я слезами зальюсь!
Я возьму себя в руки
И с печалью-тоской разочтусь,
Не берите меня на поруки.
Но поплакал, порыдал — ну и пусть,
В своё время мы все там будем.
Так ничтожно мала эта грусть,
Как сурово грешников судим!
Чёрта с два я слезами зальюсь!
Я возьму себя в руки
И с печалью-тоской разочтусь,
Не берите меня на поруки.
Но поплакал, порыдал — ну и пусть,
В своё время мы все там будем.
Так ничтожно мала эта грусть,
Как сурово грешников судим!
0173
Ты не плачь о своей ненаглядной,
Не тревожь её душу зазря,
А считай, что любимая рядом,
Ей не чужда земная краса и заря.
Но разве забудешь о боли,
Когда у тебя она есть?!
И сердце трепещет,
Как птенчик в ладони,
Который не может взлететь
И где-нибудь сесть.
Ты не плачь о своей ненаглядной,
Не тревожь её душу зазря,
А считай, что любимая рядом,
Ей не чужда земная краса и заря.
Но разве забудешь о боли,
Когда у тебя она есть?!
И сердце трепещет,
Как птенчик в ладони,
Который не может взлететь
И где-нибудь сесть.
0174
Я любви твоей не стою,
Перед алтарём со скорбью не стою,
По ночам, как волки, вою:
Я тебя по-прежнему люблю.
Я любви твоей не стою,
Перед алтарём со скорбью не стою,
По ночам, как волки, вою:
Я тебя по-прежнему люблю.
0175
Трясина отчаяния…
Как вылезти из неё?
А может, всё — не случайности,
А испытание моё?
Ведь в жизни нет случайности,
Нам только кажется оно.
Ведь я познал любовь и радости,
И горе привалило заодно.
Трясина отчаяния…
Как вылезти из неё?
А может, всё — не случайности,
А испытание моё?
Ведь в жизни нет случайности,
Нам только кажется оно.
Ведь я познал любовь и радости,
И горе привалило заодно.
0176
Я купаюсь в жалости к себе,
Мои чувства онемели.
Что предназначено в судьбе,
То случится в самом деле.
В этой жизни я не одинок,
Как похожи миллионы судеб!
Говорила Мама: «Ты пойми, сынок,
Все под властью Божьей будем».
Я купаюсь в жалости к себе,
Мои чувства онемели.
Что предназначено в судьбе,
То случится в самом деле.
В этой жизни я не одинок,
Как похожи миллионы судеб!
Говорила Мама: «Ты пойми, сынок,
Все под властью Божьей будем».
0177
Пустынный берег здесь,
Лишь чайки гладят море.
Уходит незаметно спесь,
Обида не рождает горе.
Я здесь, чтоб тишину послушать,
Шорох листьев и ветра стон.
А город иссушает душу,
Довлеет камень и бетон.
Пространство ненасытно взгляду,
Когда глядишь в морскую даль.
И кажется, что небо рядом,
В натуре всё обман и враль.
Сейчас мятежная душа
Во власти горя.
И хочется спокойно, не спеша
Поплакаться на фоне моря.
Внемли же мне, поплачь со мной,
Я потерял супругу-друга.
Быть может, здесь я отойду душой
И вырвусь из замкнутого круга.
Пустынный берег здесь,
Лишь чайки гладят море.
Уходит незаметно спесь,
Обида не рождает горе.
Я здесь, чтоб тишину послушать,
Шорох листьев и ветра стон.
А город иссушает душу,
Довлеет камень и бетон.
Пространство ненасытно взгляду,
Когда глядишь в морскую даль.
И кажется, что небо рядом,
В натуре всё обман и враль.
Сейчас мятежная душа
Во власти горя.
И хочется спокойно, не спеша
Поплакаться на фоне моря.
Внемли же мне, поплачь со мной,
Я потерял супругу-друга.
Быть может, здесь я отойду душой
И вырвусь из замкнутого круга.
0178
Умереть ради любимой…
Нет, лучше жить ради неё!
И сердце не затянется тиной —
Нежная память превыше всего.
Умереть ради любимой…
Нет, лучше жить ради неё!
И сердце не затянется тиной —
Нежная память превыше всего.
0179
Время лечит наши раны,
Но не лечит душу.
Ты ушла в тот мир так рано,
Я как рыба, выброшенная на сушу.
Время лечит наши раны,
Но не лечит душу.
Ты ушла в тот мир так рано,
Я как рыба, выброшенная на сушу.
0180
Забыть о горечи и боли,
Забыть её, забыть себя.
У каждого есть кусочек доли,
У каждого своя стезя.
И падают слёзы пустые,
Без смысла, стыда и следа,
Но для меня они роковые,
И в доме у нас беда.
Ушла из жизни подруга,
Покинула мир земной.
И нет мне опоры и друга,
И голоса речи родной.
А встреча у нас недалече:
Я верую в то бытиё!
Она там подставит мне плечи
В неведомое мне житиё.
Забыть о горечи и боли,
Забыть её, забыть себя.
У каждого есть кусочек доли,
У каждого своя стезя.
И падают слёзы пустые,
Без смысла, стыда и следа,
Но для меня они роковые,
И в доме у нас беда.
Ушла из жизни подруга,
Покинула мир земной.
И нет мне опоры и друга,
И голоса речи родной.
А встреча у нас недалече:
Я верую в то бытиё!
Она там подставит мне плечи
В неведомое мне житиё.
0181
Не застилай глаза слезой,
Так есть, и дальше так будет;
И в этой жизни ты изгой,
Как миллиарды одиноких судеб.
Не застилай глаза слезой,
Так есть, и дальше так будет;
И в этой жизни ты изгой,
Как миллиарды одиноких судеб.
0182
Разве взвесишь тяжесть горя?
Счастье, радость не измеришь.
Глубоко, как море, горе.
Счастье не имеет меры.
Разве взвесишь тяжесть горя?
Счастье, радость не измеришь.
Глубоко, как море, горе.
Счастье не имеет меры.
0183
От боли извивалось тело,
Казалось, боли нет конца.
И зов любви душа уже не пела:
Разбились наши верные сердца.
От боли извивалось тело,
Казалось, боли нет конца.
И зов любви душа уже не пела:
Разбились наши верные сердца.
0184
Я до остатка сердце выжег.
Порою, кажется,
Из-за незаслуженных обид,
Но нет тебя милее, ближе,
Я не достиг твоих орбит.
Я до остатка сердце выжег.
Порою, кажется,
Из-за незаслуженных обид,
Но нет тебя милее, ближе,
Я не достиг твоих орбит.
0185
И даже в предсмертном бреду
Твоё имя, образ со мною.
Я верю, что там тебя я найду,
Как прежде, любимой женою.
И даже в предсмертном бреду
Твоё имя, образ со мною.
Я верю, что там тебя я найду,
Как прежде, любимой женою.
0186
Вот и конец земным заботам:
Ты отдала больное сердце нам.
О, если б жили все по квотам,
Что суждено — зачтётся там.
Вот и конец земным заботам:
Ты отдала больное сердце нам.
О, если б жили все по квотам,
Что суждено — зачтётся там.
0187
Моя душа здесь, на земле,
Когда закончит жизни круг.
В какой-то час, в какой-то миг
Ты говоришь себе: «А вдруг, а вдруг»…
Мы встретимся с тобою:
Узнаю ль я твои черты?
Лишь память лет возьму с собою,
Какой же облик примешь ты?
Моя душа здесь, на земле,
Когда закончит жизни круг.
В какой-то час, в какой-то миг
Ты говоришь себе: «А вдруг, а вдруг»…
Мы встретимся с тобою:
Узнаю ль я твои черты?
Лишь память лет возьму с собою,
Какой же облик примешь ты?
0188
Одиноко, как же одиноко,
Холодно даже в жару,
И мысли дурные несутся потоком —
Когда-то ведь тоже умру…
Но всё же и всё же живу.
Одиноко, как же одиноко,
Холодно даже в жару,
И мысли дурные несутся потоком —
Когда-то ведь тоже умру…
Но всё же и всё же живу.
0188
С портрета ты глядишь игриво,
Как всё-таки красива!
В глазах задорное веселье.
Какое радостное было время!
И сердце болью защемило,
Тоска, и мне ничего не мило,
И без тебя моя душа нищает,
И сердце радость не вмещает.
С портрета ты глядишь игриво,
Как всё-таки красива!
В глазах задорное веселье.
Какое радостное было время!
И сердце болью защемило,
Тоска, и мне ничего не мило,
И без тебя моя душа нищает,
И сердце радость не вмещает.
0189
Детей своих любовью согревала,
И на алтарь любви легла,
И сердце постепенно выжигала —
Теперь вот сожгла дотла.
Детей своих любовью согревала,
И на алтарь любви легла,
И сердце постепенно выжигала —
Теперь вот сожгла дотла.
0190
Томилось сердце, жгло тоской,
Слегка першило горло,
И давит непрошеной слезой
Ещё не выплаканное горе.
Томилось сердце, жгло тоской,
Слегка першило горло,
И давит непрошеной слезой
Ещё не выплаканное горе.
0191
В глазах застыла пустота,
И беспрерывно ныла рана,
И жизнь уже совсем не та…
Ужель закат так рано?
В глазах застыла пустота,
И беспрерывно ныла рана,
И жизнь уже совсем не та…
Ужель закат так рано?
0192
Сердце беспорядочно колотилось в груди,
Боль наотмашь хлестала,
Тело криком кричало: «Не вреди», —
Но утробе опия было мало.
Сердце беспорядочно колотилось в груди,
Боль наотмашь хлестала,
Тело криком кричало: «Не вреди», —
Но утробе опия было мало.
0193
Просыпаюсь, как правило, в три —
Вновь бессонница будет.
Колокольчик какой-то внутри
Постоянно меня будит.
Просыпаюсь, как правило, в три —
Вновь бессонница будет.
Колокольчик какой-то внутри
Постоянно меня будит.
0194
Что слёзы лить напрасно,
Её уже не воскресить…
Для разума всё ясно,
А для души — лишь слёзы лить.
Что слёзы лить напрасно,
Её уже не воскресить…
Для разума всё ясно,
А для души — лишь слёзы лить.
0195
Я как ветка, потерявшая листву,
Одиноко от ветра качаюсь.
Я из памяти тебя не сотру,
От тоски и печали всё маюсь.
Я как ветка, потерявшая листву,
Одиноко от ветра качаюсь.
Я из памяти тебя не сотру,
От тоски и печали всё маюсь.
0196
Сижу у камина, у огня,
И тупо созерцаю…
Ничто не радует меня,
Что надо мне — и сам не знаю.
Вполне возможно, что настали дни,
Когда меня усталость одолела,
Не радуют костра огни,
И зов любви душа уже не пела.
Сижу у камина, у огня,
И тупо созерцаю…
Ничто не радует меня,
Что надо мне — и сам не знаю.
Вполне возможно, что настали дни,
Когда меня усталость одолела,
Не радуют костра огни,
И зов любви душа уже не пела.
0197
Я ни на что уже не досадую
И не мучаюсь ложным стыдом,
Иду по улице и чуть не падаю,
Опираясь на палку с трудом.
Виновных не ищу, не ведаю.
Вот намедни споткнулся — упал.
Видно, жизнь потрепала как следует,
Прогорел мой душевный запал.
Я ни на что уже не досадую
И не мучаюсь ложным стыдом,
Иду по улице и чуть не падаю,
Опираясь на палку с трудом.
Виновных не ищу, не ведаю.
Вот намедни споткнулся — упал.
Видно, жизнь потрепала как следует,
Прогорел мой душевный запал.
0198
Тихая грусть, печаль без меры,
Особенно по вечерам…
Никто не открывает двери,
Не спрашивает:
«Где был, как там?»
Просто пустота и усталость
Навалились на меня,
И к себе, любимому, тупая жалость,
Безысходность любого дня.
Тихая грусть, печаль без меры,
Особенно по вечерам…
Никто не открывает двери,
Не спрашивает:
«Где был, как там?»
Просто пустота и усталость
Навалились на меня,
И к себе, любимому, тупая жалость,
Безысходность любого дня.
0199
Она так болеть устала,
Я чувствовал страдания её.
Теперь вот родненькой не стало —
Покинула земное бытиё.
Она так болеть устала,
Я чувствовал страдания её.
Теперь вот родненькой не стало —
Покинула земное бытиё.
0200
Давит на психику туман —
И как-то неуютно.
Витает в воздухе дурман —
Плохое нынче утро.
И рыба что-то не клюёт,
За носом поплавка не видно.
Какой-то сверху гнёт…
Пропал задор — обидно.
Рассудок точно пьян,
Лес пресыщен влагой дождевою.
В погоде свой изъян,
Качают ёлки головою.
Неподвластна нам природа
В любое время дня и года,
А ненастье и невзгоды —
Просто каприз погоды.
Давит на психику туман —
И как-то неуютно.
Витает в воздухе дурман —
Плохое нынче утро.
И рыба что-то не клюёт,
За носом поплавка не видно.
Какой-то сверху гнёт…
Пропал задор — обидно.
Рассудок точно пьян,
Лес пресыщен влагой дождевою.
В погоде свой изъян,
Качают ёлки головою.
Неподвластна нам природа
В любое время дня и года,
А ненастье и невзгоды —
Просто каприз погоды.
0201
Звериная печаль…
Волки воют,
И мне их как-то жаль,
Когда в запое.
Звериная печаль…
Скулит дворняга,
Её мне тоже жаль —
Как-никак, своя, бедняга.
Звериная печаль…
Волки воют,
И мне их как-то жаль,
Когда в запое.
Звериная печаль…
Скулит дворняга,
Её мне тоже жаль —
Как-никак, своя, бедняга.
0202
Лишь огонь костра
Люблю сильнее ночи.
Ночь — моя сестра
По духу, между прочим.
Лишь огонь костра
Люблю сильнее ночи.
Ночь — моя сестра
По духу, между прочим.
0203
Я вздрагиваю от холода,
Боюсь онеметь,
Но тащу из лунки золото,
Мне хочется петь.
Но, может, не золото,
А чистое серебро.
Но всё-таки холодно —
Аж руку свело.
Так вот она, настоящая
С природою связь,
И радость щемящая,
Ах, чёрт! — сорвалась.
Восторг вибрации души
Не в воплях стадиона —
В гармонии космической тиши
Без грохота и звона.
Я вздрагиваю от холода,
Боюсь онеметь,
Но тащу из лунки золото,
Мне хочется петь.
Но, может, не золото,
А чистое серебро.
Но всё-таки холодно —
Аж руку свело.
Так вот она, настоящая
С природою связь,
И радость щемящая,
Ах, чёрт! — сорвалась.
Восторг вибрации души
Не в воплях стадиона —
В гармонии космической тиши
Без грохота и звона.
0204
Вот невезуха так невезуха:
В лодке сломалось весло,
Сколько фортуне в ноги ни бухай —
Лодку по ветру на остров снесло.
Что же, ловлю я за хвостик удачу,
Тут же разложим костёр.
Нет, я вовсе не плачу —
Вот он: волшебный простор!
Пламя костра изгонит из тела
Неуверенность, холод и мрак,
Лишь бы дрова горели, не тлели,
Лишь бы душа не старела никак.
Чайки кружатся белою тучей —
Видно, косяк подошёл.
Каждый свою долю получит,
То, что искал, — то и нашёл!
Звёзды, прищурясь, смотрят на землю.
Как же до них далеко!
Запахам леса и моря я внемлю,
Дышится очень легко.
Вот поднимается наверх светило,
Уходит Симфония-Ночь,
Курс поменяло Ветрило —
Можно отчаливать прочь.
Вот невезуха так невезуха:
В лодке сломалось весло,
Сколько фортуне в ноги ни бухай —
Лодку по ветру на остров снесло.
Что же, ловлю я за хвостик удачу,
Тут же разложим костёр.
Нет, я вовсе не плачу —
Вот он: волшебный простор!
Пламя костра изгонит из тела
Неуверенность, холод и мрак,
Лишь бы дрова горели, не тлели,
Лишь бы душа не старела никак.
Чайки кружатся белою тучей —
Видно, косяк подошёл.
Каждый свою долю получит,
То, что искал, — то и нашёл!
Звёзды, прищурясь, смотрят на землю.
Как же до них далеко!
Запахам леса и моря я внемлю,
Дышится очень легко.
Вот поднимается наверх светило,
Уходит Симфония-Ночь,
Курс поменяло Ветрило —
Можно отчаливать прочь.
0205
В природе нет умнее механизма,
Чтоб всё и вся чрез боль,
От колыбели и до тризны
Она свою играет роль.
В природе нет умнее механизма,
Чтоб всё и вся чрез боль,
От колыбели и до тризны
Она свою играет роль.
0206
Цветочки поникли,
Ударил мороз.
Умом мы привыкли,
Но жаль их до слёз.
Поникли и скрючены,
Не радуют глаз,
Морозом замученные, —
Тяжёлый их час.
Снежок бы скорее
Покрыл срамоту.
Скорее не значит мудрее.
И всё же, и всё же обрадовал ту,
Что в них сердце вложила,
Выращивала их,
Кормила, поила,
Как деток своих.
Цветочки поникли,
Ударил мороз.
Умом мы привыкли,
Но жаль их до слёз.
(На прибалтийском побережье
вновь зима.)
Цветочки поникли,
Ударил мороз.
Умом мы привыкли,
Но жаль их до слёз.
Поникли и скрючены,
Не радуют глаз,
Морозом замученные, —
Тяжёлый их час.
Снежок бы скорее
Покрыл срамоту.
Скорее не значит мудрее.
И всё же, и всё же обрадовал ту,
Что в них сердце вложила,
Выращивала их,
Кормила, поила,
Как деток своих.
Цветочки поникли,
Ударил мороз.
Умом мы привыкли,
Но жаль их до слёз.
(На прибалтийском побережье
вновь зима.)
0207
Привычно ловит ухо
Все шорохи во тьме.
Комарик набивает брюхо, —
Конечно, он на мне.
Хлопаю — мимо…
И бродит тихий гуд;
Я засыпаю мирно,
А утром — кожный зуд.
Привычно ловит ухо
Все шорохи во тьме.
Комарик набивает брюхо, —
Конечно, он на мне.
Хлопаю — мимо…
И бродит тихий гуд;
Я засыпаю мирно,
А утром — кожный зуд.
0208
В закатном полумраке
Казалось мне, что тишина царила;
Огонь костра с дровами в браке
Сжигали всё, у огня своё мерило.
Огонь по сути
Хищник от рожденья,
Живёт,
Лишь только убивая,
Сжигая
И всё-таки
Кого-то согревая.
Он друг и враг
В какой-то мере:
Когда он маленький,
Ведет себя прилично.
Большой — пожар.
Он, разъярённый,
Хуже зверя,
И убивать его логично.
Я растворяюсь в музыке огня,
Сжигая боль и горечь…
И мрак уходит от меня
Неотвратимо, как уходит полночь!
Я слушал говор огня.
Горечи нет, только печаль…
Ведь первооснова огня — это я,
Костёр догорел, и мне его жаль.
В закатном полумраке
Казалось мне, что тишина царила;
Огонь костра с дровами в браке
Сжигали всё, у огня своё мерило.
Огонь по сути
Хищник от рожденья,
Живёт,
Лишь только убивая,
Сжигая
И всё-таки
Кого-то согревая.
Он друг и враг
В какой-то мере:
Когда он маленький,
Ведет себя прилично.
Большой — пожар.
Он, разъярённый,
Хуже зверя,
И убивать его логично.
Я растворяюсь в музыке огня,
Сжигая боль и горечь…
И мрак уходит от меня
Неотвратимо, как уходит полночь!
Я слушал говор огня.
Горечи нет, только печаль…
Ведь первооснова огня — это я,
Костёр догорел, и мне его жаль.
0209
Люблю, как листья пахнут прело.
Пожалуй, осень на дворе:
Весна и лето прогорели —
Так тихо, грустно в октябре…
Люблю, как листья пахнут прело.
Пожалуй, осень на дворе:
Весна и лето прогорели —
Так тихо, грустно в октябре…
0210
Какой закат!
Какой багровый!
Горит,
Пожарищем разя,
Но не вызывает
Он тревоги:
Нет дыма,
Нет огня,
А лишь восторг
И трепет
Прожитого дня!
Нас ждёт лишь
Ночь
И вновь заря!
В лучах заката
Я стою
И молча внемлю:
И горизонт,
И землю.
Я счастлив!
Уже зарозовел
Небесный свод,
Уходит сумрак ночи.
Восход!
Восход!
Его лучи
Ласкают очи!
Ночное небо,
Картина эта,
белеет Млечный Путь,
Покой нисходит на планету.
Вот Истина! Ея вся Суть!
Какой закат!
Какой багровый!
Горит,
Пожарищем разя,
Но не вызывает
Он тревоги:
Нет дыма,
Нет огня,
А лишь восторг
И трепет
Прожитого дня!
Нас ждёт лишь
Ночь
И вновь заря!
В лучах заката
Я стою
И молча внемлю:
И горизонт,
И землю.
Я счастлив!
Уже зарозовел
Небесный свод,
Уходит сумрак ночи.
Восход!
Восход!
Его лучи
Ласкают очи!
Ночное небо,
Картина эта,
белеет Млечный Путь,
Покой нисходит на планету.
Вот Истина! Ея вся Суть!
0211
Горела кожа земли,
Пылали трава и лес.
«Не сберегли, не сберегли» —
От дола неслось до небес!
Горела кожа земли,
Пылали трава и лес.
И только шрамы и волдыри
Покрыли и поле, и выгоревший лес.
Округа в ожогах и пыли,
Везде несутся хлопья гари,
Мы не сберегли, не сберегли,
Двуногие божьи твари.
«И что же мы, а что же ты?» —
Голос со всех сторон.
Нет больше былой красоты,
Лишь пепелище и ветрогон!
Мы избранные Господа
Или случайности естества?
За наши деянья и поступы
Нет у нас с Богом родства.
Горела кожа земли,
Пылали трава и лес.
«Не сберегли, не сберегли» —
От дола неслось до небес!
Горела кожа земли,
Пылали трава и лес.
И только шрамы и волдыри
Покрыли и поле, и выгоревший лес.
Округа в ожогах и пыли,
Везде несутся хлопья гари,
Мы не сберегли, не сберегли,
Двуногие божьи твари.
«И что же мы, а что же ты?» —
Голос со всех сторон.
Нет больше былой красоты,
Лишь пепелище и ветрогон!
Мы избранные Господа
Или случайности естества?
За наши деянья и поступы
Нет у нас с Богом родства.
0212
Люблю я наблюдать,
Как трудится пчела,
Где всё едино и прекрасно.
Хвала пчеле, хвала!
Мёд кушаем, и всем всё ясно.
Люблю я наблюдать,
Как человечек трудится в поту,
Где всё предельно гармонично,
Смешную для кого-то простоту,
Но здесь я наблюдаю личность.
Люблю я наблюдать,
Как трудится пчела,
Где всё едино и прекрасно.
Хвала пчеле, хвала!
Мёд кушаем, и всем всё ясно.
Люблю я наблюдать,
Как человечек трудится в поту,
Где всё предельно гармонично,
Смешную для кого-то простоту,
Но здесь я наблюдаю личность.
0213
Дышим корюшкой до одури —
Запах свежего огурца.
Лёд балтийской лазури
Аж захватывает сердца!
Забываем всё на свете,
Видим только сторожок.
Корюшатники с приветом
От поклёвки получают шок.
Но бывает, от бесклёвья
Отмахаешь километров пять.
Это только эликсир здоровья,
Будет встреча с корюшкой опять.
Дышим корюшкой до одури —
Запах свежего огурца.
Лёд балтийской лазури
Аж захватывает сердца!
Забываем всё на свете,
Видим только сторожок.
Корюшатники с приветом
От поклёвки получают шок.
Но бывает, от бесклёвья
Отмахаешь километров пять.
Это только эликсир здоровья,
Будет встреча с корюшкой опять.
0214
Ручей звучал всё глуше и глуше,
Точно погружаясь в сон.
Эти звуки закладывают уши —
Я засыпаю урчанию в унисон.
Ручей звучал всё глуше и глуше,
Точно погружаясь в сон.
Эти звуки закладывают уши —
Я засыпаю урчанию в унисон.
0215
Луна — как огромный блин,
Испечённый на громадной сковородке;
Сижу у озера на берегу один,
Волна слегка качает лодку.
Я здесь, чтоб тишину послушать,
Шелест листьев и ветра стон,
А город иссушает душу,
Довлеет камень и бетон.
Я потрясён: сколь непостижима красота,
А всё казалось буднично, мило.
Как гениальна простота!
А мы за суетой проходим мимо.
Запахи будоражат кровь,
Холодный ветер ласкает кожу,
И сердце оживает вновь,
И чувство оживает тоже.
Луна — как огромный блин,
Испечённый на громадной сковородке;
Сижу у озера на берегу один,
Волна слегка качает лодку.
Я здесь, чтоб тишину послушать,
Шелест листьев и ветра стон,
А город иссушает душу,
Довлеет камень и бетон.
Я потрясён: сколь непостижима красота,
А всё казалось буднично, мило.
Как гениальна простота!
А мы за суетой проходим мимо.
Запахи будоражат кровь,
Холодный ветер ласкает кожу,
И сердце оживает вновь,
И чувство оживает тоже.
0216
Костёр — живое чудо!
Зажжётся — руки тянутся к огню.
Кусочек сала — чем не блюдо?
Кружка чая — вот и всё меню.
А много ль человеку надо?
Покоя, если его нет,
Заботу — как награду,
Особенно на старости лет.
И мирного ясного неба!
И запаха свежего хлеба!
И рая земного,
Не надо иного!
Чтоб воздух почище,
Чтоб не было нищих,
Любви хоть немножко
И к Богу была бы дорожка
Забрать бы совсем не мешало
У Вечности годик-другой,
Чтоб слёзы от счастья играли,
Чтоб меньше от горя рыдали,
Чтобы лихо молчало,
А разве этого мало?!
Костёр — живое чудо!
Зажжётся — руки тянутся к огню.
Кусочек сала — чем не блюдо?
Кружка чая — вот и всё меню.
А много ль человеку надо?
Покоя, если его нет,
Заботу — как награду,
Особенно на старости лет.
И мирного ясного неба!
И запаха свежего хлеба!
И рая земного,
Не надо иного!
Чтоб воздух почище,
Чтоб не было нищих,
Любви хоть немножко
И к Богу была бы дорожка
Забрать бы совсем не мешало
У Вечности годик-другой,
Чтоб слёзы от счастья играли,
Чтоб меньше от горя рыдали,
Чтобы лихо молчало,
А разве этого мало?!
0217
Рыба клюёт в час прилива
Лучше, чем в отлив.
Значит, я счастливый,
И девиз мой справедлив.
Рыба клюёт в час прилива
Лучше, чем в отлив.
Значит, я счастливый,
И девиз мой справедлив.
0218
А соловьи так нахально пели,
Как будто лес им и только им принадлежит,
Но как чудесно слушать трели!
Без пенья птиц лес тоже спит.
А соловьи так нахально пели,
Как будто лес им и только им принадлежит,
Но как чудесно слушать трели!
Без пенья птиц лес тоже спит.
0219
Всё бы ничего,
Да вот тоска заела.
Осень. Гуси. «Го-го-го» —
Вот стая марш запела.
В вышине, над головой
Беспредельно голубой
Прозвучал журавлиный крик:
«Мы правы, курлы-курлык!»
Лебеди летели важно,
Раздавался трубный глас,
И махали слаженно,
Словно провожали нас.
Пролетают птицы, как года,
Для меня глухая осень привалила.
Улететь бы хоть куда,
Но старость крылья обломила.
Всё бы ничего,
Да вот тоска заела.
Осень. Гуси. «Го-го-го» —
Вот стая марш запела.
В вышине, над головой
Беспредельно голубой
Прозвучал журавлиный крик:
«Мы правы, курлы-курлык!»
Лебеди летели важно,
Раздавался трубный глас,
И махали слаженно,
Словно провожали нас.
Пролетают птицы, как года,
Для меня глухая осень привалила.
Улететь бы хоть куда,
Но старость крылья обломила.
0220
Здесь было очень тихо
И как-то безмятежно.
Костёр горел так лихо,
Ветерок баюкал нежно.
Двигаться не было охоты,
Думы перекатывались, как волна.
Кроме зевоты и дремоты,
Тело отдыхало сполна.
Чувство полного безвременья
Навалилось на меня,
И трещали весело поленья —
То плясали ангелы огня.
Я был доволен и счастлив:
Искренне, глубоко.
Никто не настрочил пасквиль,
От всех я далеко.
Здесь было очень тихо
И как-то безмятежно.
Костёр горел так лихо,
Ветерок баюкал нежно.
Двигаться не было охоты,
Думы перекатывались, как волна.
Кроме зевоты и дремоты,
Тело отдыхало сполна.
Чувство полного безвременья
Навалилось на меня,
И трещали весело поленья —
То плясали ангелы огня.
Я был доволен и счастлив:
Искренне, глубоко.
Никто не настрочил пасквиль,
От всех я далеко.
0221
Люблю встречать
Рождение зари,
Как будто там, внутри,
Костёр зажгли.
Тепло и радостно вокруг;
Земля свершила круг
Вокруг своей оси,
И ты меня прости,
Что до зари
Я убежал от суеты,
От хлопот городских.
О боже, как устал от них!
А здесь — душе простор!
Ещё бы здесь зажечь костёр,
И сделать освящение огнём,
Как наши предки освящали
И нам, безбожникам, вещали.
Чувство упоительного восторга
Благословенно даже так.
И нет с природой торга,
А лишь чувствительный контакт.
Люблю встречать
Рождение зари,
Как будто там, внутри,
Костёр зажгли.
Тепло и радостно вокруг;
Земля свершила круг
Вокруг своей оси,
И ты меня прости,
Что до зари
Я убежал от суеты,
От хлопот городских.
О боже, как устал от них!
А здесь — душе простор!
Ещё бы здесь зажечь костёр,
И сделать освящение огнём,
Как наши предки освящали
И нам, безбожникам, вещали.
Чувство упоительного восторга
Благословенно даже так.
И нет с природой торга,
А лишь чувствительный контакт.
0222
Зри очами сама,
Где божий свет, где тьма,
А свет лёгок, как тень,
Тьма тяжела, как лень.
Зри очами сама.
Зри очами сама,
Где божий свет, где тьма,
А свет лёгок, как тень,
Тьма тяжела, как лень.
Зри очами сама.
0223
Голодные мечтают о еде,
Жаждущие, конечно, о воде,
Никто не грезит о беде —
Она пронзает молнией везде.
(Пока ты жив — есть дух,
А умер — только слух.)
Голодные мечтают о еде,
Жаждущие, конечно, о воде,
Никто не грезит о беде —
Она пронзает молнией везде.
(Пока ты жив — есть дух,
А умер — только слух.)
0224
Чужая боль не может быть твоей,
Хоть как ты ни страдай.
Заботу, теплоту отдай…
Чужая боль, чужая — не твоя.
И даже если ты отец и мать,
При нём останется опять.
Как плоть его, а не твоя;
Таковы законы бытия,
Что я — не ты, а ты — не я,
И боль твоя, а не моя.
Чужая боль не может быть твоей,
Хоть как ты ни страдай.
Заботу, теплоту отдай…
Чужая боль, чужая — не твоя.
И даже если ты отец и мать,
При нём останется опять.
Как плоть его, а не твоя;
Таковы законы бытия,
Что я — не ты, а ты — не я,
И боль твоя, а не моя.
0225
Как хорошо, как чудно рано
Пройтись по утренней росе
И жадно пить слезу тумана
В его невиданной красе!
Как хорошо, как чудно рано
Пройтись по утренней росе
И жадно пить слезу тумана
В его невиданной красе!
0226
Сверкнула молния, ликуя,
Зигзагами по небосклону.
С раскатами грома воркуя:
«Я верую! Верую! ВЕРУЮ!» —
Смиренно склоняюсь в поклоне.
Сверкнула молния, ликуя,
Зигзагами по небосклону.
С раскатами грома воркуя:
«Я верую! Верую! ВЕРУЮ!» —
Смиренно склоняюсь в поклоне.
0227
Как хорошо в часы заката
На лодке плыть куда-то!
Морщится ветром гладь —
На море просто благодать.
Как хорошо в часы заката
На лодке плыть куда-то!
Морщится ветром гладь —
На море просто благодать.
0228
Как вино, глотаю воздух сладкий,
Стакана́ми пью и пью!
Городской он — смрадный, гадкий,
Здесь я жажду утолю.
Хилово, 2019
Как вино, глотаю воздух сладкий,
Стакана́ми пью и пью!
Городской он — смрадный, гадкий,
Здесь я жажду утолю.
Хилово, 2019
0229
Взошло вечернее светило,
Залив покрыло серебром.
И волны ноги омывают мило,
И дышит мир теплом, добром.
Я измеряю дали взором,
На море — оптический обман.
Над гаснущим простором
Клубится изорванный туман.
Плеск волн не просто умиленье —
В них гипнотическая власть.
Прошло дневное утомленье,
И возродилась к жизни страсть.
Взошло вечернее светило,
Залив покрыло серебром.
И волны ноги омывают мило,
И дышит мир теплом, добром.
Я измеряю дали взором,
На море — оптический обман.
Над гаснущим простором
Клубится изорванный туман.
Плеск волн не просто умиленье —
В них гипнотическая власть.
Прошло дневное утомленье,
И возродилась к жизни страсть.
0230
Луна скрылась, на небе только звёзды,
Мерцающие, как кристаллы льда.
Миры забиты в сферу, словно гвозди,
И Млечный Путь горит, влечёт, зовёт всегда.
Луна скрылась, на небе только звёзды,
Мерцающие, как кристаллы льда.
Миры забиты в сферу, словно гвозди,
И Млечный Путь горит, влечёт, зовёт всегда.
0231
Холод пробежал по телу,
Молния пронзила — быть беде.
Льдина треснула, всех задела —
Мигом оказались мы в воде.
Холод нас крючит и крючит,
И это нас мучит и мучит,
И крепко сидит, как заноза,
Но мы не боимся мороза.
Холод пробежал по телу,
Молния пронзила — быть беде.
Льдина треснула, всех задела —
Мигом оказались мы в воде.
Холод нас крючит и крючит,
И это нас мучит и мучит,
И крепко сидит, как заноза,
Но мы не боимся мороза.
0232
Как часто выхожу я на дорогу,
Гляжу на Млечный Путь.
Восемьдесят четыре прожил —
Слава Богу!
Туда мне в дальний путь.
Но мы пока что дышим,
Глядим наверх, на облака.
И кажется, что даже слышим,
Как трутся, шепчут: «Пока-пока!»
Как часто выхожу я на дорогу,
Гляжу на Млечный Путь.
Восемьдесят четыре прожил —
Слава Богу!
Туда мне в дальний путь.
Но мы пока что дышим,
Глядим наверх, на облака.
И кажется, что даже слышим,
Как трутся, шепчут: «Пока-пока!»
0233
Орёл, взлетая вверх,
Не может оторваться от своей тени.
И к человеку с детства липнет грех
Гордыни, уныния и лени.
Орёл, взлетая вверх,
Не может оторваться от своей тени.
И к человеку с детства липнет грех
Гордыни, уныния и лени.
0234
Волны встают на дыбы,
Встряхивая львиными гривами.
И не устоишь против судьбы;
Пена прибоя кажется белыми взрывами.
Волны встают на дыбы,
Встряхивая львиными гривами.
И не устоишь против судьбы;
Пена прибоя кажется белыми взрывами.
0235
Всё в мире ищет ритма,
В ритме свой покой.
Не может вечно длиться битва,
И ей не свойственен застой.
Всё в мире ищет ритма,
В ритме свой покой.
Не может вечно длиться битва,
И ей не свойственен застой.
0236
Звенящая тишина стояла,
Трава лениво колыхалась.
Пчела настойчиво жужжала,
На тело навалилась усталость.
Звенящая тишина стояла,
Трава лениво колыхалась.
Пчела настойчиво жужжала,
На тело навалилась усталость.
0237
Дождик сыплет и сыплет,
Никуда не торопясь.
Почва столько не выпьет,
Бурными потоками резвясь.
Дождик сыплет и сыплет,
Никуда не торопясь.
Почва столько не выпьет,
Бурными потоками резвясь.
0238
Дождь выбивает дребедень
Неутомимо целый день.
Промокает даже тень.
Так баюкаем мы лень,
Наводя тень на плетень.
Дождь выбивает дребедень
Неутомимо целый день.
Промокает даже тень.
Так баюкаем мы лень,
Наводя тень на плетень.
0239
Время течёт, как река,
Берега её изменчивы.
Сегодня, завтра на века
Мы временем повенчаны.
Время течёт, как река,
Берега её изменчивы.
Сегодня, завтра на века
Мы временем повенчаны.
0240
Волны седея от страха
Бьются об берег крутой.
Будто несутся на плаху
Слово ищут покой.
Волны седея от страха
Бьются об берег крутой.
Будто несутся на плаху
Слово ищут покой.
0241
Опусти ладони в море,
Загадай желание свое.
Пусть утонет в пене горе,
И всплывет сокровище твое.
Опусти ладони в море,
Загадай желание свое.
Пусть утонет в пене горе,
И всплывет сокровище твое.
0242
Провожаем друзей-сослуживцев,
Как на службу в другой гарнизон,
И не скажешь, что это счастливцы, —
Там смыкается их горизонт.
Не поднять их уже по тревоге с постели,
Но начштаба озвучит приказ:
«Вы служите и там, как служили доселе, —
Это наш вам последний, священный наказ».
Провожаем друзей-сослуживцев,
Как на службу в другой гарнизон,
И не скажешь, что это счастливцы, —
Там смыкается их горизонт.
Не поднять их уже по тревоге с постели,
Но начштаба озвучит приказ:
«Вы служите и там, как служили доселе, —
Это наш вам последний, священный наказ».
0243
Все мы отправляемся вниз
Не по своей воле.
Конечно, без всяких виз.
Говорят, там бытие иное.
Все мы отправляемся вниз
Не по своей воле.
Конечно, без всяких виз.
Говорят, там бытие иное.
0244
Опустились веки, как шторы,
И навеки сомкнулись уста,
Где велись горячие споры.
Ты, наверно, дружище, устал?
Хохотал ты забавно,
С надрывом, до хрипоты.
Это было недавно,
А теперь, дружище, где ты?
И какие небесные дали
Не очами, а душою ты зришь,
И какие тревожат печали?
Мы не знаем, а ты всё молчишь.
Говорят не ради забавы,
Что бессмертна душа,
Может быть, люди и правы,
Но уходят туда не спеша.
А оттуда не ждём мы привета,
И туда достучаться никак,
И всю жизнь ждём мы ответа,
Но не знаем, как выглядит мрак.
Опустились веки, как шторы,
И навеки сомкнулись уста,
И в могилу замкнулись просторы.
Ты, конечно, дружище, устал.
(И всё же встречи ожидают нас,
В устах живых мы встретимся не раз).
Опустились веки, как шторы,
И навеки сомкнулись уста,
Где велись горячие споры.
Ты, наверно, дружище, устал?
Хохотал ты забавно,
С надрывом, до хрипоты.
Это было недавно,
А теперь, дружище, где ты?
И какие небесные дали
Не очами, а душою ты зришь,
И какие тревожат печали?
Мы не знаем, а ты всё молчишь.
Говорят не ради забавы,
Что бессмертна душа,
Может быть, люди и правы,
Но уходят туда не спеша.
А оттуда не ждём мы привета,
И туда достучаться никак,
И всю жизнь ждём мы ответа,
Но не знаем, как выглядит мрак.
Опустились веки, как шторы,
И навеки сомкнулись уста,
И в могилу замкнулись просторы.
Ты, конечно, дружище, устал.
(И всё же встречи ожидают нас,
В устах живых мы встретимся не раз).
0245
Когда по полигонам ползали,
Мы не думали о смысле бытия.
Так просто стреляли и бегали,
И не было у нас нытья.
Когда по полигонам ползали,
Мы не думали о смысле бытия.
Так просто стреляли и бегали,
И не было у нас нытья.
0246
Семьдесят девять прожил. Слава Богу.
И каждый день — как Божий дар.
Я не сетую на тяжкую дорогу,
С улыбкою листаю календарь.
Семьдесят девять прожил. Слава Богу.
И каждый день — как Божий дар.
Я не сетую на тяжкую дорогу,
С улыбкою листаю календарь.
0247
Тот, кто живёт весело,
Так живёт не всегда.
Жизнь — сплошное месиво
Счастья, горя и стыда.
Тот, кто живёт весело,
Так живёт не всегда.
Жизнь — сплошное месиво
Счастья, горя и стыда.
0248
Я верю в то, что можно доказать,
Исследовать, по крайней мере.
Бессмертная душа где может обитать?
В подземной иль небесной сфере.
Я верю в то, что можно доказать,
Исследовать, по крайней мере.
Бессмертная душа где может обитать?
В подземной иль небесной сфере.
0249
В наших жилах океан,
Соль первых дней творенья носим.
И омываем радость и обман,
Слезами прощенья просим.
В наших жилах океан,
Соль первых дней творенья носим.
И омываем радость и обман,
Слезами прощенья просим.
0250
Жар молитв бесплоден.
Глас к Всевышнему ничтожен.
Разве смерть пришла
И ты свободен?
Если весь на атомы разложен…
Жар молитв бесплоден.
Глас к Всевышнему ничтожен.
Разве смерть пришла
И ты свободен?
Если весь на атомы разложен…
0251
Ты знаешь, очень грустно
Любовь понимать умом.
В душе как будто пусто,
Осмысливаю с трудом.
Ты знаешь, очень грустно
Любовь понимать умом.
В душе как будто пусто,
Осмысливаю с трудом.
0252
Не каждый пень становится колодой;
И даже «дуба дав», не станешь дубом.
Нелепо ссориться с природой,
И для неё ты станешь другом.
Не каждый пень становится колодой;
И даже «дуба дав», не станешь дубом.
Нелепо ссориться с природой,
И для неё ты станешь другом.
0253
Где-то отдых недалече,
И усталость тянет плечи,
Слабо бьётся сердце, пухнут ноги,
И всё чаще спотыкаюсь я в дороге.
Где-то отдых недалече,
И усталость тянет плечи,
Слабо бьётся сердце, пухнут ноги,
И всё чаще спотыкаюсь я в дороге.
0254
Из всех приятных мне забот —
Рыбалка и тихая охота,
А также не закрывать мне рот,
Когда протяжная зевота.
Из всех приятных мне забот —
Рыбалка и тихая охота,
А также не закрывать мне рот,
Когда протяжная зевота.
0255
Жизнь, словно канат,
Всё-таки рвётся.
Недоказуемо: рай или ад
Нам там достаётся.
Мне кажется, душа —
Просто пшик,
После тела кончины —
Как с барашка шашлык,
Как воздух из
Лопнувшей шины.
Жизнь, словно канат,
Всё-таки рвётся.
Недоказуемо: рай или ад
Нам там достаётся.
Мне кажется, душа —
Просто пшик,
После тела кончины —
Как с барашка шашлык,
Как воздух из
Лопнувшей шины.
0256
Перспективы нет —
Тупое с болью выживание;
Порой не люб и белый свет,
И к горю нету привыканья.
Перспективы нет —
Тупое с болью выживание;
Порой не люб и белый свет,
И к горю нету привыканья.
0257
Груз вины тяжелее потери
Я в памяти своей храню.
Не те открывал я двери,
Не те — казню себя, виню.
Груз вины тяжелее потери
Я в памяти своей храню.
Не те открывал я двери,
Не те — казню себя, виню.
0258
Моя душа теряет с миром связь.
Кому нужны тревожные печали?
Быть может, скоро восвояси,
В небесные умчусь я дали.
Моя душа теряет с миром связь.
Кому нужны тревожные печали?
Быть может, скоро восвояси,
В небесные умчусь я дали.
0259
Кровь бурлила, кипела в висках,
Словно просилась на волю,
Будто зажали её в тисках,
Словно искала лучшую долю.
Кровь бурлила, кипела в висках,
Словно просилась на волю,
Будто зажали её в тисках,
Словно искала лучшую долю.
0260
Преданным Богу
Надо немного:
Путь богомольный,
Божья дорога.
Преданным Богу
Надо немного:
Путь богомольный,
Божья дорога.
0261
Последние уходят тени —
Стало быть, закат.
Не задержать мгновенье —
Время не возьмёшь напрокат.
Последние уходят тени —
Стало быть, закат.
Не задержать мгновенье —
Время не возьмёшь напрокат.
0262
В час ночной мы ближе к Богу,
Если Он, конечно, есть.
Как нам найти к Нему дорогу?
Для меня надежда, радость
И даже где-то честь.
В час ночной мы ближе к Богу,
Если Он, конечно, есть.
Как нам найти к Нему дорогу?
Для меня надежда, радость
И даже где-то честь.
0263
Живу, как газ инертный,
Заурядный смертный,
Отрешённо-постный,
Нрав, конечно, сносный.
Живу, как газ инертный,
Заурядный смертный,
Отрешённо-постный,
Нрав, конечно, сносный.
0264
Я дорожу сочувствием твоим,
Как много доброты твоей в печали.
Когда-то тоже мы уйдём, подобно им,
И кто-то скажет: «Болеть устали».
Я дорожу сочувствием твоим,
Как много доброты твоей в печали.
Когда-то тоже мы уйдём, подобно им,
И кто-то скажет: «Болеть устали».
0265
Мы близких сердцем хороним,
И память их образ хранит.
В печали слезинку уроним,
Покой охраняет ограда-гранит.
Мы близких сердцем хороним,
И память их образ хранит.
В печали слезинку уроним,
Покой охраняет ограда-гранит.
0266
И то, что есть,
И то, что будет, —
Судьбой зовём.
Уйдём туда и всё забудем…
Зачем тогда живём?
И то, что есть,
И то, что будет, —
Судьбой зовём.
Уйдём туда и всё забудем…
Зачем тогда живём?
0267
Навеки — это смерть.
А завтра — до поры.
И встретишь твердь —
Всё зависит от игры.
Навеки — это смерть.
А завтра — до поры.
И встретишь твердь —
Всё зависит от игры.
0268
Уйдём туда, где тишина,
Где звук жить не может,
И я, и моя жена —
Мы вместе иное бытие продолжим.
Уйдём туда, где тишина,
Где звук жить не может,
И я, и моя жена —
Мы вместе иное бытие продолжим.
0269
Ещё один виток
Вокруг светила.
Ещё один круговорот —
Условное мерило.
Конечно, это год.
Ещё один виток
Вокруг светила.
Ещё один круговорот —
Условное мерило.
Конечно, это год.
0270
Все же в вечность верим,
Дела свои оставляя на потом.
Другие открываем двери,
И познаём себя нутром.
Все же в вечность верим,
Дела свои оставляя на потом.
Другие открываем двери,
И познаём себя нутром.
0271
Восемьдесят уже минуло,
Горизонт мне ближе стал.
Что-то холодом подуло,
И немного я устал.
Уснуть не значит умереть:
Спящего можно разбудить.
Как из памяти прошлое стереть?
В душе не рвётся воспоминаний нить…
Восемьдесят уже минуло,
Горизонт мне ближе стал.
Что-то холодом подуло,
И немного я устал.
Уснуть не значит умереть:
Спящего можно разбудить.
Как из памяти прошлое стереть?
В душе не рвётся воспоминаний нить…
0272
Живу и жить хочу,
А мне за восемьдесят — немало.
Уже не всё мне по плечу:
Не соприкасается конец с началом.
И вот уже старик, с клюкой
Бреду по улице устало.
И мнится: я уже изгой —
Попутчиков моих не стало.
Живу и жить хочу,
А мне за восемьдесят — немало.
Уже не всё мне по плечу:
Не соприкасается конец с началом.
И вот уже старик, с клюкой
Бреду по улице устало.
И мнится: я уже изгой —
Попутчиков моих не стало.
0273
Когда покину ад земной,
Немыслимое соверши:
Укрой меня не под землёй,
А в уголке свой души.
В чужой душе я буду слеп,
Мне не нужны иные утешенья,
И давит-давит склеп,
Плашмя и без движенья.
На камне тень моя,
Душа витает где-то.
А была ведь семья,
И в плоть душа была одета.
Какая трепетная связь —
Душа с душою пела!
Теперь вот прервалась,
И кровь от ужаса оцепенела.
Душа, отторгнутая от тела,
Непостижимая уму…
Душа не знает тлена,
И это благо — но кому?
И буду я в уединенье,
Время длится не спеша.
Света нет, и нету тени,
Но в слезах душа.
Но душа бессмертна —
Некуда спешить.
Может, она инертна —
Позабыла жить?
О, Господи! Открой нам двери рая.
Мы жили на земле в аду сгорая…
— Франсуа Вийон
Когда покину ад земной,
Немыслимое соверши:
Укрой меня не под землёй,
А в уголке свой души.
В чужой душе я буду слеп,
Мне не нужны иные утешенья,
И давит-давит склеп,
Плашмя и без движенья.
На камне тень моя,
Душа витает где-то.
А была ведь семья,
И в плоть душа была одета.
Какая трепетная связь —
Душа с душою пела!
Теперь вот прервалась,
И кровь от ужаса оцепенела.
Душа, отторгнутая от тела,
Непостижимая уму…
Душа не знает тлена,
И это благо — но кому?
И буду я в уединенье,
Время длится не спеша.
Света нет, и нету тени,
Но в слезах душа.
Но душа бессмертна —
Некуда спешить.
Может, она инертна —
Позабыла жить?
О, Господи! Открой нам двери рая.
Мы жили на земле в аду сгорая…
— Франсуа Вийон
0274
Горю слеза не поможет,
Но всё же рыдаем мы.
Боль с тенью схожа,
С нами, но только внутри.
Горю слеза не поможет,
Но всё же рыдаем мы.
Боль с тенью схожа,
С нами, но только внутри.
0275
Слёзы — это тоже вода,
Только солёные.
Старость — это те же года,
Только палёные.
Слёзы — это тоже вода,
Только солёные.
Старость — это те же года,
Только палёные.
0276
Неизъяснимая тоска,
Щемящая тревога.
Прощальное «пока-пока»
И дальняя дорога…
Неизъяснимая тоска,
Щемящая тревога.
Прощальное «пока-пока»
И дальняя дорога…
0277
А боль росла, росла,
Как атомный гриб,
Все клетки извергая.
И понимаешь: ты погиб.
Вот где ад — и нету рая.
И средь людей ты одинок,
Ведь боль сугубо лична,
Как с дерева оторванный листок
Летит, как будто лишний.
«О боль! Когда бы ни пришла —
Всегда приходит слишком рано».
И если даже и ушла,
То всё равно оставит шрамы.
А боль росла, росла,
Как атомный гриб,
Все клетки извергая.
И понимаешь: ты погиб.
Вот где ад — и нету рая.
И средь людей ты одинок,
Ведь боль сугубо лична,
Как с дерева оторванный листок
Летит, как будто лишний.
«О боль! Когда бы ни пришла —
Всегда приходит слишком рано».
И если даже и ушла,
То всё равно оставит шрамы.
0278
Образок на груди
Значит смерть.
Ничего впереди,
Только твердь.
Образок на груди —
Вечный сон.
Ты его не буди:
Не проснётся он.
Образок на груди —
Нас дорога вела.
Ты меня подожди,
Вот закончу дела.
Образок на груди —
Значит, ты не один.
И с тобою Иисус —
Твой Отец-Господин.
Образок на груди
Значит смерть.
Ничего впереди,
Только твердь.
Образок на груди —
Вечный сон.
Ты его не буди:
Не проснётся он.
Образок на груди —
Нас дорога вела.
Ты меня подожди,
Вот закончу дела.
Образок на груди —
Значит, ты не один.
И с тобою Иисус —
Твой Отец-Господин.
0279
Места упокоения — священные места:
Здесь прах и дух усопшего витает,
Здесь разбивается мечта:
Надежда будущего не знает.
Места упокоения — священные места:
Здесь прах и дух усопшего витает,
Здесь разбивается мечта:
Надежда будущего не знает.
0280
Застыли лица на могилах,
Застыли в немоте своей
Живые лица милых…
Заснятый миг родных людей.
Застыли лица на могилах,
Застыли в немоте своей
Живые лица милых…
Заснятый миг родных людей.
0281
Грехи не искупить
У тех, кто умер.
Себя винить, винить —
Трещит мой зуммер.
Грехи не искупить
У тех, кто умер.
Себя винить, винить —
Трещит мой зуммер.
0282
Шепчу лишь то, что спето,
А больше не хватает слов.
Весна не спорит с летом,
И у меня для песен нет основ.
Шепчу лишь то, что спето,
А больше не хватает слов.
Весна не спорит с летом,
И у меня для песен нет основ.
0283
А вера — просто вера,
Ни дать ни взять,
Туда нам открывает двери,
Оттуда некому стучать.
А вера — просто вера,
Ни дать ни взять,
Туда нам открывает двери,
Оттуда некому стучать.
0284
Груз вины так больно давит,
Что порою невмоготу.
Лишь молитва миром правит,
Обнажая перед Богом наготу.
Груз вины так больно давит,
Что порою невмоготу.
Лишь молитва миром правит,
Обнажая перед Богом наготу.
0285
Сплю тревожно и дремотно,
Глазами памяти былое ворошу.
И с прошлым расстаюсь я неохотно,
А ныне покоя лишь прошу.
Сплю тревожно и дремотно,
Глазами памяти былое ворошу.
И с прошлым расстаюсь я неохотно,
А ныне покоя лишь прошу.
0286
Не просит сердце исцеления,
Забыть её не в силах я.
Любовь без чувства — тление,
Как без искры и нет огня.
Не просит сердце исцеления,
Забыть её не в силах я.
Любовь без чувства — тление,
Как без искры и нет огня.
0287
Здесь, на земле, не хватает
Дорогого для меня существа.
Кто не любил, тот боли не знает.
Радость любви и есть суть естества.
Здесь, на земле, не хватает
Дорогого для меня существа.
Кто не любил, тот боли не знает.
Радость любви и есть суть естества.
0288
Мне не нравилась дорога
До ломоты в костях.
Разве спрашивают ноги,
Где тропинка, а где шлях?
Мне не нравилась дорога
До ломоты в костях.
Разве спрашивают ноги,
Где тропинка, а где шлях?
0289
Душа — волна…
У каждого свои частоты,
И не поймёшь сполна,
Кто ты и что ты.
Душа — волна…
У каждого свои частоты,
И не поймёшь сполна,
Кто ты и что ты.
0290
Просто так, между прочим,
Резанула словом, как ножом.
Было больно, и даже очень —
Я свернулся калачиком-ежом.
Обиду можно выразить молчанием.
Просто так, между прочим,
Резанула словом, как ножом.
Было больно, и даже очень —
Я свернулся калачиком-ежом.
Обиду можно выразить молчанием.
0291
Не стало нежности живой,
Осталась только показуха.
Посмотришь — волком вой,
А в голове одна разруха.
Не стало нежности живой,
Осталась только показуха.
Посмотришь — волком вой,
А в голове одна разруха.
0292
В порыве гнева не суди
И не карай так строго.
Ты разберись, ты погоди…
Порочен гнев, моя ты недотрога.
В порыве гнева не суди
И не карай так строго.
Ты разберись, ты погоди…
Порочен гнев, моя ты недотрога.
0293
Собаку к палке не приучишь,
Сколько её ни лупи.
Такая ждёт нас участь
На нашем жизненном пути.
Собаку к палке не приучишь,
Сколько её ни лупи.
Такая ждёт нас участь
На нашем жизненном пути.
0294
Что жалости в плаче,
Коль смерть наступила?
Возможно, всё будет иначе
И больше не будет могилы?
Так радуйтесь, люди,
Ловите мгновенья удачи.
Живите, творите, любите —
Там всё-таки будет иначе.
Что жалости в плаче,
Коль смерть наступила?
Возможно, всё будет иначе
И больше не будет могилы?
Так радуйтесь, люди,
Ловите мгновенья удачи.
Живите, творите, любите —
Там всё-таки будет иначе.
0295
Ах, вечность, всегда она манит
Смотрящих на звёзды в ночи.
Нет, она нас не обманет:
Мы от неё потеряли ключи.
Ах, вечность, всегда она манит
Смотрящих на звёзды в ночи.
Нет, она нас не обманет:
Мы от неё потеряли ключи.
0296
Прекрасно то, что сам я уважаю,
Люблю, жалею и страдаю.
Я помню зло и радость вдохновенья:
Здесь гибель и моё спасенье.
Прекрасно то, что сам я уважаю,
Люблю, жалею и страдаю.
Я помню зло и радость вдохновенья:
Здесь гибель и моё спасенье.
0297
Не рвётся воспоминаний нить:
Ни чудное, ни пошлое.
Ничего не возвратить, не изменить.
Отпусти своё прошлое.
Не рвётся воспоминаний нить:
Ни чудное, ни пошлое.
Ничего не возвратить, не изменить.
Отпусти своё прошлое.
0298
Кто знает вкус беды,
Тот плакать зря не будет.
И жажду не утолит глоток воды,
А жизнь по-своему рассудит.
Кто знает вкус беды,
Тот плакать зря не будет.
И жажду не утолит глоток воды,
А жизнь по-своему рассудит.
0299
Брезжило еле-еле.
Было холодно очень.
Дрожали даже ели,
Мы тоже, между прочим.
Лютый ветер-проныра
Ищет щели и дыры,
Всё заледенело и остыло,
Очень холодно было.
Ветер выжимает слёзы,
Пальцы рук застыли.
Рождественские морозы
Нас не забыли.
Жар от сердца идёт,
Волной его кровь несёт.
Богородица Иисуса роди́ла,
Очень радостно было.
Мороз, что захватывает дух.
Бог-Слово родился!
Мы повторяем вслух:
«Свет на землю спустился».
Брезжило еле-еле.
Было холодно очень.
Дрожали даже ели,
Мы тоже, между прочим.
Лютый ветер-проныра
Ищет щели и дыры,
Всё заледенело и остыло,
Очень холодно было.
Ветер выжимает слёзы,
Пальцы рук застыли.
Рождественские морозы
Нас не забыли.
Жар от сердца идёт,
Волной его кровь несёт.
Богородица Иисуса роди́ла,
Очень радостно было.
Мороз, что захватывает дух.
Бог-Слово родился!
Мы повторяем вслух:
«Свет на землю спустился».
0300
Хилово, Хилово!
Всем курортам курорт!
Кормят тут нехило,
Открывай только рот.
Хилово, 2019г.
Хилово, Хилово!
Всем курортам курорт!
Кормят тут нехило,
Открывай только рот.
Хилово, 2019г.
0301
Что не дорого, то не свято:
Постыдное не на виду.
Мы не видим глазами атом —
Потаённое бормочем в бреду.
Что не дорого, то не свято:
Постыдное не на виду.
Мы не видим глазами атом —
Потаённое бормочем в бреду.
0302
Я ни о чём на свете не жалею
И в Бога верую с трудом.
Несу свой крест, горю, не тлею
И обожаю жену, детей и дом.
Я ни о чём на свете не жалею
И в Бога верую с трудом.
Несу свой крест, горю, не тлею
И обожаю жену, детей и дом.
0303
На задворках памяти пусто,
Сколько ни шарь.
Как-то становится грустно…
Наверно, склероз, а жаль.
На задворках памяти пусто,
Сколько ни шарь.
Как-то становится грустно…
Наверно, склероз, а жаль.
0304
Правду выдают из мести
Или корысти ради:
А может, из лести?
А может, они вместе?
Ведь чувства все рядом.
Предают только своих.
Правду выдают из мести
Или корысти ради:
А может, из лести?
А может, они вместе?
Ведь чувства все рядом.
Предают только своих.
0305
«Что ты от меня хочешь?» —
Спросил я у тишины.
И сердце сжалось в груди:
Меня снедает чувство вины.
Будто что-то сломалось внутри:
А может, всё ещё впереди?
«Что ты от меня хочешь?» —
Спросил я у тишины.
И сердце сжалось в груди:
Меня снедает чувство вины.
Будто что-то сломалось внутри:
А может, всё ещё впереди?
0306
И с детства нет накопленной обиды,
Хоть голод зажимал в тиски.
Я это время потерял из виду,
И нет по нему тоски.
И с детства нет накопленной обиды,
Хоть голод зажимал в тиски.
Я это время потерял из виду,
И нет по нему тоски.
0307
Можно за собой всё сжечь,
Можно оставить малость.
Но ржавеет даже жесть,
А у меня одна усталость.
Можно за собой всё сжечь,
Можно оставить малость.
Но ржавеет даже жесть,
А у меня одна усталость.
0308
А мне болеть теперь твоею болью,
Глядеть в окно и ждать детей.
И посыпать свою же рану солью —
Таков удел отцов и матерей.
А мне болеть теперь твоею болью,
Глядеть в окно и ждать детей.
И посыпать свою же рану солью —
Таков удел отцов и матерей.
0309
Тяжёлым гнётом давит тишина
В моей трёхкомнатной квартире.
И кажется, сейчас войдёт жена
И будет нежный трепет…
Увы, безмолвие, как в могиле.
И всё понятное уму,
Но всё равно тоска сжимает горло.
И сам не знаю почему,
Но время тоску не стёрло.
И мне говорят, что время лечит:
Пройдут года — печаль уйдёт,
Но время лишь сгибает плечи,
Душа покой лишь там найдёт.
Тяжёлым гнётом давит тишина
В моей трёхкомнатной квартире.
И кажется, сейчас войдёт жена
И будет нежный трепет…
Увы, безмолвие, как в могиле.
И всё понятное уму,
Но всё равно тоска сжимает горло.
И сам не знаю почему,
Но время тоску не стёрло.
И мне говорят, что время лечит:
Пройдут года — печаль уйдёт,
Но время лишь сгибает плечи,
Душа покой лишь там найдёт.
0310
Наверное, великое в простоте,
Как сытость или голод.
А в старости и ценности уже не те,
Что раньше, когда был молод.
Мы сами выбираем,
Как следовать судьбе.
Ах, надо было по-другому!
Фортуна улыбнулась не тебе,
И всё сложилось по-иному.
Наверное, великое в простоте,
Как сытость или голод.
А в старости и ценности уже не те,
Что раньше, когда был молод.
Мы сами выбираем,
Как следовать судьбе.
Ах, надо было по-другому!
Фортуна улыбнулась не тебе,
И всё сложилось по-иному.
0311
Наверное, великое в простоте,
Как сытость или голод.
А в старости и ценности уже не те,
Что раньше, когда был молод.
Мы сами выбираем,
Как следовать судьбе.
Ах, надо было по-другому!
Фортуна улыбнулась не тебе,
И всё сложилось по-иному.
Наверное, великое в простоте,
Как сытость или голод.
А в старости и ценности уже не те,
Что раньше, когда был молод.
Мы сами выбираем,
Как следовать судьбе.
Ах, надо было по-другому!
Фортуна улыбнулась не тебе,
И всё сложилось по-иному.
0312
Сытые птицы поют, голодные — пищат.
И петь нельзя, набив едою рот.
Такая вот стезя,
Такой вот жизни оборот.
Сытые птицы поют, голодные — пищат.
И петь нельзя, набив едою рот.
Такая вот стезя,
Такой вот жизни оборот.
0313
Былого не сорвёшь с себя,
Оно пеленой покрыто.
У каждого своя стезя,
У каждого своё корыто.
Былого не сорвёшь с себя,
Оно пеленой покрыто.
У каждого своя стезя,
У каждого своё корыто.
0314
Из моих стихов уходит нежный трепет,
И не бьётся жилки пульс.
Раздаётся какой-то детский лепет…
Без любимой потерял я к жизни вкус.
Из моих стихов уходит нежный трепет,
И не бьётся жилки пульс.
Раздаётся какой-то детский лепет…
Без любимой потерял я к жизни вкус.
0315
Счастье — это просто удача,
Фортуной зовётся иначе.
Бывает лошадка и кляча —
Обидно, однако, тем паче.
Должен решить эту задачу —
Я всё-таки что-то и значу.
Счастье — это просто удача,
Фортуной зовётся иначе.
Бывает лошадка и кляча —
Обидно, однако, тем паче.
Должен решить эту задачу —
Я всё-таки что-то и значу.
0316
Слова хлестали из меня, как рвота.
Не думал, что говорю.
Потом — апатия, зевота.
Синдром усталости —
Не ведаю, что творю.
Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.
Слова хлестали из меня, как рвота.
Не думал, что говорю.
Потом — апатия, зевота.
Синдром усталости —
Не ведаю, что творю.
Правда, сказанная злобно,
Лжи отъявленной подобна.
0317
И зло, и благо,
Как трусость и отвага, —
Они в тебе зеркальны.
Любовь и нежность,
Как ненависть и злоба, —
Они в душе реальны.
Их битва постоянна
И длится изначально.
И зло, и благо,
Как трусость и отвага, —
Они в тебе зеркальны.
Любовь и нежность,
Как ненависть и злоба, —
Они в душе реальны.
Их битва постоянна
И длится изначально.
0318
Была без радости любовь,
Разлука будет без печали.
Так донор дарит кровь,
Не ведая, кому её отдали.
Была без радости любовь,
Разлука будет без печали.
Так донор дарит кровь,
Не ведая, кому её отдали.
0319
Наверное, улыбка что-то стоит.
Адреналина всплеск.
Конечно, если ты достойна
Нести неповторимый блеск.
Наверное, улыбка что-то стоит.
Адреналина всплеск.
Конечно, если ты достойна
Нести неповторимый блеск.
0320
Счастливые витают в облаках,
Мир видят в розовых очках.
Унылых вечно давит страх,
И даже днём они впотьмах.
Счастливые витают в облаках,
Мир видят в розовых очках.
Унылых вечно давит страх,
И даже днём они впотьмах.
0321
«Хочу я слышать звон колоколов», —
Покойная жена во сне сказала.
Так, сняв с души телес оков,
Нам открывается: что есть конец,
Что есть начало.
И не уйти от памяти своей,
А горе старости не знает.
Храню воспоминания о ней,
Она себя во сне напоминает.
«Хочу я слышать звон колоколов», —
Покойная жена во сне сказала.
Так, сняв с души телес оков,
Нам открывается: что есть конец,
Что есть начало.
И не уйти от памяти своей,
А горе старости не знает.
Храню воспоминания о ней,
Она себя во сне напоминает.
0322
Когда избыток счастья —
Улыбка донельзя́.
Когда в душе ненастье —
Мы говорим: такая вот стезя.
Когда избыток счастья —
Улыбка донельзя́.
Когда в душе ненастье —
Мы говорим: такая вот стезя.
0323
Нельзя терять, не приобретая.
Но смысл суждения есть.
Не может жить душа нагая —
Нужны ей плоть, мундир и честь.
Но всё подвластно строю,
Хоть ты не воин, не солдат.
И каждый миг воюешь сам с собою.
Так жизнь есть подвиг — без наград.
Нельзя терять, не приобретая.
Но смысл суждения есть.
Не может жить душа нагая —
Нужны ей плоть, мундир и честь.
Но всё подвластно строю,
Хоть ты не воин, не солдат.
И каждый миг воюешь сам с собою.
Так жизнь есть подвиг — без наград.
0324
Умытое небо синело.
От грозы не осталось и следа.
В природе всё играло, пело…
Какая Первозданность!
Какая Красота!
Умытое небо синело.
От грозы не осталось и следа.
В природе всё играло, пело…
Какая Первозданность!
Какая Красота!
0325
Меня куда-то далеко послали.
Ну… за доверие спасибо…
Мы сами с усами,
Топайте туда сами.
Меня куда-то далеко послали.
Ну… за доверие спасибо…
Мы сами с усами,
Топайте туда сами.
0326
Никто не может избежать своей судьбы,
И Божий Дар даётся от рожденья.
Неси любовь в пылу борьбы —
Пусть вера в Бога будет вдохновеньем.
Никто не может избежать своей судьбы,
И Божий Дар даётся от рожденья.
Неси любовь в пылу борьбы —
Пусть вера в Бога будет вдохновеньем.
0327
Дворняга сытая не зла,
И мёдом полная пчела не жалит.
Желай прохожему добра —
Господь тебя без блага не оставит.
Дворняга сытая не зла,
И мёдом полная пчела не жалит.
Желай прохожему добра —
Господь тебя без блага не оставит.
0328
Глупость работает языком,
Не устаёт и не стареет.
Надо бы её кипятком,
Да жаль: она в мозгу-то зреет.
«Огонь заливают водой,
От солнца укрываются зонтом,
От болезни спасаются лекарством.
От всего есть средство —
Нет средства лишь от глупости».
Глупость работает языком,
Не устаёт и не стареет.
Надо бы её кипятком,
Да жаль: она в мозгу-то зреет.
«Огонь заливают водой,
От солнца укрываются зонтом,
От болезни спасаются лекарством.
От всего есть средство —
Нет средства лишь от глупости».
0329
Улыбка, похожая на гримасу,
Тупой холодный взгляд.
Не тело, а просто масса,
Несущая отрицательный заряд.
Улыбка, похожая на гримасу,
Тупой холодный взгляд.
Не тело, а просто масса,
Несущая отрицательный заряд.
0330
Умом я понимаю,
Но вот именно что умом.
Что буду там,
Я точно знаю.
Для всех нас там
Родимый дом.
У вечности нет времени —
Одна бесконечность.
У живущего пульс стучит в темени —
Просто человечность.
Умом я понимаю,
Но вот именно что умом.
Что буду там,
Я точно знаю.
Для всех нас там
Родимый дом.
У вечности нет времени —
Одна бесконечность.
У живущего пульс стучит в темени —
Просто человечность.
0331
Верить в Бога хорошо —
Верить во что-то надо.
Время жизни не ушло,
Ведь года — моя награда.
Верить в Бога хорошо —
Верить во что-то надо.
Время жизни не ушло,
Ведь года — моя награда.
0332
Душа окажется в аду
За то, что c плотью не в ладу.
Наверное, я в бреду?
Но всё равно иду-бреду.
Терплю невзгоды и лишенья;
Надеюсь, пустят в райское селенье,
Душа найдёт своё спасенье.
Душа окажется в аду
За то, что c плотью не в ладу.
Наверное, я в бреду?
Но всё равно иду-бреду.
Терплю невзгоды и лишенья;
Надеюсь, пустят в райское селенье,
Душа найдёт своё спасенье.
0333
Стыдливость всё ещё жива,
Лишь человеку свойственна, как диво.
В ней теплится частица божества.
Бесстыдство, я считаю, некрасиво.
«Не может быть глубоким и сильным то,
Что показывается без всякого смущения».
Древняя мудрость
Стыдливость всё ещё жива,
Лишь человеку свойственна, как диво.
В ней теплится частица божества.
Бесстыдство, я считаю, некрасиво.
«Не может быть глубоким и сильным то,
Что показывается без всякого смущения».
Древняя мудрость
0334
А слёзы просились из глаз,
Я вывернул себя наизнанку.
И это касалось лишь нас,
Теперь мы играем в молчанку.
Слеза, что однажды сползла по лицу,
Никак не вернётся обратно.
Деяние было подобно глупцу.
Зачем? Непонятно…
Тебя я обидел? Скажи!
Обиды копить негоже.
Не надо мне сладенькой лжи —
Её не приемлешь ты тоже.
И слёзы пролились из глаз —
Обида, видать, затянулась.
Гордыня не сблизила нас —
Истина с ложью столкнулась.
Чтобы истину понять,
Её освободи от лжи.
Себе не надо лгать —
Воистину мы все грешны.
А слёзы просились из глаз,
Я вывернул себя наизнанку.
И это касалось лишь нас,
Теперь мы играем в молчанку.
Слеза, что однажды сползла по лицу,
Никак не вернётся обратно.
Деяние было подобно глупцу.
Зачем? Непонятно…
Тебя я обидел? Скажи!
Обиды копить негоже.
Не надо мне сладенькой лжи —
Её не приемлешь ты тоже.
И слёзы пролились из глаз —
Обида, видать, затянулась.
Гордыня не сблизила нас —
Истина с ложью столкнулась.
Чтобы истину понять,
Её освободи от лжи.
Себе не надо лгать —
Воистину мы все грешны.
0335
А слёзы просились из глаз,
Я вывернул себя наизнанку.
И это касалось лишь нас,
Теперь мы играем в молчанку.
Слеза, что однажды сползла по лицу,
Никак не вернётся обратно.
Деяние было подобно глупцу.
Зачем? Непонятно…
Тебя я обидел? Скажи!
Обиды копить негоже.
Не надо мне сладенькой лжи —
Её не приемлешь ты тоже.
И слёзы пролились из глаз —
Обида, видать, затянулась.
Гордыня не сблизила нас —
Истина с ложью столкнулась.
Чтобы истину понять,
Её освободи от лжи.
Себе не надо лгать —
Воистину мы все грешны.
А слёзы просились из глаз,
Я вывернул себя наизнанку.
И это касалось лишь нас,
Теперь мы играем в молчанку.
Слеза, что однажды сползла по лицу,
Никак не вернётся обратно.
Деяние было подобно глупцу.
Зачем? Непонятно…
Тебя я обидел? Скажи!
Обиды копить негоже.
Не надо мне сладенькой лжи —
Её не приемлешь ты тоже.
И слёзы пролились из глаз —
Обида, видать, затянулась.
Гордыня не сблизила нас —
Истина с ложью столкнулась.
Чтобы истину понять,
Её освободи от лжи.
Себе не надо лгать —
Воистину мы все грешны.
0336
Понимаю себя, понимаю…
Но властвовать над собою не могу.
Что-то ведаю, что-то знаю,
Говорю всегда правду, редко лгу.
Понимаю себя, понимаю…
Но властвовать над собою не могу.
Что-то ведаю, что-то знаю,
Говорю всегда правду, редко лгу.
0337
Живу не хуже и не лучше, чем хочу.
«Корона» всех нас задолбала...
Немного жалуюсь, порой ворчу,
И тонус жизни тянет на три балла.
Живу не хуже и не лучше, чем хочу.
«Корона» всех нас задолбала...
Немного жалуюсь, порой ворчу,
И тонус жизни тянет на три балла.
0338
Не вымолить покоя на земле —
Она в потопах и огне.
И мы, конечно, все в дерьме,
Но привыкаем к новизне.
Не вымолить покоя на земле —
Она в потопах и огне.
И мы, конечно, все в дерьме,
Но привыкаем к новизне.
0339
Господи, в его глазах
Надежда преданной собаки.
А в уголочке капелька — слеза,
Обида, как когда-то в детской драке.
Господи, в его глазах
Надежда преданной собаки.
А в уголочке капелька — слеза,
Обида, как когда-то в детской драке.
0340
Проходят дни, бегут года.
Всё призрачно и бренно.
И думается иногда:
И ты, и всё вокруг — всё тленно.
Во всех делах твоих помни о конце твоём,
и вовек не согрешишь.
— cв. Филарет Московский
Проходят дни, бегут года.
Всё призрачно и бренно.
И думается иногда:
И ты, и всё вокруг — всё тленно.
Во всех делах твоих помни о конце твоём,
и вовек не согрешишь.
— cв. Филарет Московский
0341
Небо затянуто грозными тучами,
Давит тяжестью, гнетёт к земле.
Думы, как жгут, скручены.
Украина моя в огне!
Долго будут лить слёзы вдовы
Как на одной, так и другой стороне.
Тяжесть потерь, как гири пудовые,
В когда-то любимой для всех стране.
Недоброе время — жестокое время войны
Небо затянуто грозными тучами,
Давит тяжестью, гнетёт к земле.
Думы, как жгут, скручены.
Украина моя в огне!
Долго будут лить слёзы вдовы
Как на одной, так и другой стороне.
Тяжесть потерь, как гири пудовые,
В когда-то любимой для всех стране.
Недоброе время — жестокое время войны
0342
Способностью смеяться и краснеть
Природа только человека одарила.
Подобно птицам — чудно петь.
Умом пытливым наградила.
Способностью смеяться и краснеть
Природа только человека одарила.
Подобно птицам — чудно петь.
Умом пытливым наградила.
0343
Слова не умирают, ложась на бумагу, —
Они тянут жизни бремя.
И достают их, как шпагу,
Когда наступит время.
Слова не умирают, ложась на бумагу, —
Они тянут жизни бремя.
И достают их, как шпагу,
Когда наступит время.
0344
Сестра уныния — печаль —
Гнетёт меня, как морок.
Былого мне немного жаль —
Любимой я тогда был дорог.
Сестра уныния — печаль —
Гнетёт меня, как морок.
Былого мне немного жаль —
Любимой я тогда был дорог.
0345
Молва стоустна и безлика,
Несёт то чушь, то бред.
Она ни мала, ни велика,
Но всё равно наносит вред.
Молва стоустна и безлика,
Несёт то чушь, то бред.
Она ни мала, ни велика,
Но всё равно наносит вред.
0346
Рокочут волны, кричат чайки,
Вот я опять сижу на берегу.
Хочется слушать ветра байки,
Такие минуты я в сердце берегу.
Казалось, не бывает под этим чистым небом
Ни смерти, ни обмана, ни тоски,
И человек живёт насущным хлебом,
И только время серебрит виски.
А где-то небо разорвано в клочья,
И там бушует огненный смерч.
Снаряды и ракеты рвутся воочию —
Земля, развёрстываясь, принимает смерть.
Рокочут волны, кричат чайки,
Вот я опять сижу на берегу.
Хочется слушать ветра байки,
Такие минуты я в сердце берегу.
Казалось, не бывает под этим чистым небом
Ни смерти, ни обмана, ни тоски,
И человек живёт насущным хлебом,
И только время серебрит виски.
А где-то небо разорвано в клочья,
И там бушует огненный смерч.
Снаряды и ракеты рвутся воочию —
Земля, развёрстываясь, принимает смерть.
0347
А память пудрит веки
Прозрачной горькой пеленой.
И горе, и счастье в человеке —
Всё растворяется слезой.
Пустые наши огорчения —
Всего лишь грех большой души.
И вера в Бога — откровенье,
Ведь мы учиться в этот мир пришли.
А память пудрит веки
Прозрачной горькой пеленой.
И горе, и счастье в человеке —
Всё растворяется слезой.
Пустые наши огорчения —
Всего лишь грех большой души.
И вера в Бога — откровенье,
Ведь мы учиться в этот мир пришли.
0348
Ручей жив только в дороге,
Человек — в заботе и тревоге,
Ветер — когда у него вдохновенье.
Гармония мира — всё в движении.
Ручей жив только в дороге,
Человек — в заботе и тревоге,
Ветер — когда у него вдохновенье.
Гармония мира — всё в движении.
0349
Мне кажется, сильнее любим
Того, кто от нас далече.
Тоскуя, сильнее чувства будим,
Особенно когда приходит вечер.
Мне кажется, сильнее любим
Того, кто от нас далече.
Тоскуя, сильнее чувства будим,
Особенно когда приходит вечер.
0350
И что-то терзало, и как-то томило
В душе постоянно: то радость, то грусть.
Конечно, как все, уйду из этого мира,
Но память стихами останется пусть.
И что-то терзало, и как-то томило
В душе постоянно: то радость, то грусть.
Конечно, как все, уйду из этого мира,
Но память стихами останется пусть.
0351
Он плёл словесные кружева
Небрежно, с застывшей улыбкой,
Выплёскивая этакие слова, —
Наверно, почва была зыбкой.
Он плёл словесные кружева
Небрежно, с застывшей улыбкой,
Выплёскивая этакие слова, —
Наверно, почва была зыбкой.
0352
И нет случайной смерти,
Лишь жизнь порой нелепа и пуста.
Гармония мира — в круговерти.
Рождённый начинает с чистого листа.
Только жизнь имеет цену,
Остальное прикладное — просто пена.
И нет случайной смерти,
Лишь жизнь порой нелепа и пуста.
Гармония мира — в круговерти.
Рождённый начинает с чистого листа.
Только жизнь имеет цену,
Остальное прикладное — просто пена.
0353
Молчать о смерти — вот игра
В глубинах воспалённого ума,
А боль души зальёт слеза,
И сердце чувства не забудет.
Но почему же так зудит,
Так ноет рана…
Неужели закат так рано?
Молчать о смерти — вот игра
В глубинах воспалённого ума,
А боль души зальёт слеза,
И сердце чувства не забудет.
Но почему же так зудит,
Так ноет рана…
Неужели закат так рано?
0354
Потрепещи, душа, ей-богу!
До финиша совсем немного,
А время ведь корёжило и мяло,
Дробило и соединяло,
Кровью и пото́м обливало,
Ошибок не прощало.
Хорошее было? Да, немало.
Тернистая дорога до причала.
Где есть конец — там есть начало.
Потрепещи, душа, ей-богу!
До финиша совсем немного,
А время ведь корёжило и мяло,
Дробило и соединяло,
Кровью и пото́м обливало,
Ошибок не прощало.
Хорошее было? Да, немало.
Тернистая дорога до причала.
Где есть конец — там есть начало.
0355
И только будут даты,
Соединённые в одну волну:
Родился. Умер. Он тогда-то
Закончил сам с собой войну.
И только будут даты,
Соединённые в одну волну:
Родился. Умер. Он тогда-то
Закончил сам с собой войну.
0356
Сорок семь лет — не годы, чудо.
Жизнь, как ключ, бурлит.
Спасибо от папы за любое блюдо,
Бог тебя за всё благословит.
Сорок семь лет — не годы, чудо.
Жизнь, как ключ, бурлит.
Спасибо от папы за любое блюдо,
Бог тебя за всё благословит.
0357
Сорок девять лет — всё-таки дата,
Ещё всего лишь полпути.
Жизнь событиями богата.
Желаю достойно её пройти.
Сорок девять лет — всё-таки дата,
Ещё всего лишь полпути.
Жизнь событиями богата.
Желаю достойно её пройти.
0358
Она опять уловила его взгляд —
Жаркий, как солнечный луч.
Эх! Возвратиться бы назад,
Да утерян от молодости ключ.
Она опять уловила его взгляд —
Жаркий, как солнечный луч.
Эх! Возвратиться бы назад,
Да утерян от молодости ключ.
0359
Влюблённый в себя
Соперников не имеет.
Одиночество любя,
Тщеславие греет.
Влюблённый в себя
Соперников не имеет.
Одиночество любя,
Тщеславие греет.
0360
Природа любит свой приплод,
И всё живое — суть природы.
Не гаснет человечий род,
Мы — естество своей породы.
Природа любит свой приплод,
И всё живое — суть природы.
Не гаснет человечий род,
Мы — естество своей породы.
0361
Тоску по Маме ничем не победить,
Хотя ещё при родах обрезанная нить,
Но всё изменчиво, но всё проходит мимо,
И только связь с матерью неразделима.
Тоску по Маме ничем не победить,
Хотя ещё при родах обрезанная нить,
Но всё изменчиво, но всё проходит мимо,
И только связь с матерью неразделима.
0362
Женщина несёт святую тяжесть
Торжественно, как крест.
Ей неведома усталость,
В ней новой жизни весть.
Женщина несёт святую тяжесть
Торжественно, как крест.
Ей неведома усталость,
В ней новой жизни весть.
0363
Кому свою боль прорыдать?
Ведь за так её не отдать,
Непродажна она,
Как морская волна,
Как людская молва,
Никому не нужна.
До чего же она тяжела!
Кому свою боль прорыдать?
Ведь за так её не отдать,
Непродажна она,
Как морская волна,
Как людская молва,
Никому не нужна.
До чего же она тяжела!
0364
День нынешний и день вчерашний —
Один и тот же тон.
Забылись наши шашни,
Остался только звон.
Воспоминания не волнуют,
Как серый день.
Ведь чувства не кочуют —
Кочует только тень.
А мне улыбку надо,
Не мокрый взгляд.
Но где она, награда?
И время не вернуть назад.
А мне сказала Мама:
«Ты не глупи и не греши».
Вот так сказала прямо:
«Живи ты от души и для души».
День нынешний и день вчерашний —
Один и тот же тон.
Забылись наши шашни,
Остался только звон.
Воспоминания не волнуют,
Как серый день.
Ведь чувства не кочуют —
Кочует только тень.
А мне улыбку надо,
Не мокрый взгляд.
Но где она, награда?
И время не вернуть назад.
А мне сказала Мама:
«Ты не глупи и не греши».
Вот так сказала прямо:
«Живи ты от души и для души».
0365
Человек в радости красив,
В горе — уродлив,
В гордости — спесив,
Сильному угодлив.
Человек в радости красив,
В горе — уродлив,
В гордости — спесив,
Сильному угодлив.
0366
Какая повсюду ложь
Укрепилась, зараза…
Вам правда — под рёбра нож,
Всемирная проказа.
Какая повсюду ложь
Укрепилась, зараза…
Вам правда — под рёбра нож,
Всемирная проказа.
0367
Пели до меня,
Будут петь и позже.
И всё же… и всё же…
Мороз по коже.
Пели до меня,
Будут петь и позже.
И всё же… и всё же…
Мороз по коже.
0368
Хочу поведать громко,
Забавна речь для всех.
Рождённый плачет звонко,
В ответ — счастливый смех.
Хочу поведать громко,
Забавна речь для всех.
Рождённый плачет звонко,
В ответ — счастливый смех.
0369
В стакан заглядывали оба,
Судьба не тяготила нас,
Отсутствовала зависть и злоба,
А встреча — звёздный час.
Душистый пар идёт от сковородки.
Ну что ты медлишь, брат,
Скорей налей нам водки!
Проблемы все обсудим —
Ведь мы же братья, а не судьи.
В стакан заглядывали оба,
Судьба не тяготила нас,
Отсутствовала зависть и злоба,
А встреча — звёздный час.
Душистый пар идёт от сковородки.
Ну что ты медлишь, брат,
Скорей налей нам водки!
Проблемы все обсудим —
Ведь мы же братья, а не судьи.
0370
Безнадёжная мудрость мук
Замыкает жизни круг.
Каждый миг мы рубим сук,
На котором всё сидим
От рождения до седин,
А итог всегда один.
Виновато улыбнулась,
Гася искры взгляда.
Улыбочка натянулась,
Обличье — словно на параде.
Безнадёжная мудрость мук
Замыкает жизни круг.
Каждый миг мы рубим сук,
На котором всё сидим
От рождения до седин,
А итог всегда один.
Виновато улыбнулась,
Гася искры взгляда.
Улыбочка натянулась,
Обличье — словно на параде.
0371
Не определяется годами старость.
Дряхлость, немощность — вот её удел.
И никто не знает, сколько жить осталось,
Где её граница и где её предел.
Не определяется годами старость.
Дряхлость, немощность — вот её удел.
И никто не знает, сколько жить осталось,
Где её граница и где её предел.
0372
Велика́ тайна бытия,
Куда уходим, не тая.
Что там, за гранью бытия —
Не знаешь ты, не знаю я.
Велика́ тайна бытия,
Куда уходим, не тая.
Что там, за гранью бытия —
Не знаешь ты, не знаю я.
0373
Обида свернулась, как ёж,
Опасность почуяв.
И мысль поразила, как нож:
Досада со мною ночует.
Обида свернулась, как ёж,
Опасность почуяв.
И мысль поразила, как нож:
Досада со мною ночует.
0374
Терзание плоти сильнее духа?
Природа требует своё…
И шорох платья, и мочка уха…
Где вожделение моё?
Терзание плоти сильнее духа?
Природа требует своё…
И шорох платья, и мочка уха…
Где вожделение моё?
0375
Бог не мстит своим подобиям,
Все смертные мы.
Отмечаем могилы надгробием
По заслугам и от цены.
Бог не мстит своим подобиям,
Все смертные мы.
Отмечаем могилы надгробием
По заслугам и от цены.
0376
Что можно вырастить в душе?
Жасмин любви и кактус ревности —
Они внутри, они вовне, —
Пион тщеславия и розу верности.
Что можно вырастить в душе?
Жасмин любви и кактус ревности —
Они внутри, они вовне, —
Пион тщеславия и розу верности.
0377
Солнце целовалось с горизонтом,
Кроваво-красный был закат,
А мне казалось, что это линия фронта
И кровь лилась из ран солдат.
Солнце целовалось с горизонтом,
Кроваво-красный был закат,
А мне казалось, что это линия фронта
И кровь лилась из ран солдат.
0378
Не может homo жить на одной волне,
Ведь человек вовсе не машина.
Ему достаточно вполне
Занозу — и он как спущенная шина.
Потребуется ремонт уже
Душе и телу,
И он теперь на вираже
Приобретает веру.
Не может homo жить на одной волне,
Ведь человек вовсе не машина.
Ему достаточно вполне
Занозу — и он как спущенная шина.
Потребуется ремонт уже
Душе и телу,
И он теперь на вираже
Приобретает веру.
0379
Нельзя пройти по жизни
Не оставляя след.
От рождения до тризны -
Принесет он благо или вред?
Нельзя пройти по жизни
Не оставляя след.
От рождения до тризны -
Принесет он благо или вред?
